Майки Нильсон - Несломленный

Эстес продолжил, "Позже мы были разделены и разосланы в различные лагеря, разбросанные по болоту Зангар и Награнду. Чистая предосторожность, на случай, если один из лагерей будет обнаружен орками, то не все мы будем убиты."

"Среди вас были жрецы или Поборники - кто-то, кто мог общаться со Светом?"

Все трое покачали головой. "Я не могу говорить за Акаму, но Эстес и я были простыми мастеровыми и не привыкли пользоваться оружием любого вида. Потому нас и отправили в пещеры: мы были последней линией обороны."

Корин спросила Нобундо, "Когда ты сбежал, с тобой были другие? Были другие оставшиеся в живых? Мы слышали, что орки оставались в более нижних уровнях, но мы не хотели, чтобы нас обнаружили, потому мы просто сбежали."

Нобундо вспомнил о сложенных телах в Нижнем Городе,… услышал в голове мучительных мольбы и крики с Вершины Алдор.

"Нет," ответил он. "Мне нечего добавить к выше слышанному."

Прошло несколько сезонов.

Велен, их лидер и пророк, посетил их два дня тому назад… или это было четыре дня тому назад? В последнее время Нобундо становилось все тяжелее запоминать некоторые вещи. Велен прибыл из одного из соседних лагерей. Его точное местоположение оставалось строго охраняемой тайной, в случае, если кто-то из них будет взят в плен живым, и его начнут пытать. Дренеи не смогут выдать информацию, которой они не обладают. Во всяком случае, Велен говорил с ними об их будущем, о том, что они должны затаится в течение некоторого продолжительного времени, возможно, на несколько лет, и наблюдать, ждать, смотреть, когда иссякнет ярость орков.

Если верить Велену, то зеленокожие начали строительство чего-то, на что, казалось, были затрачены все их ресурсы и всё время. Проект, очевидно, отвлек их внимание от выслеживания выживших дренеев, по крайней мере, пока что. То, что орки строили неподалеку от своей главной цитадели в выжженных солнцем землях, казалось, было некими воротами.

Велен, казалось, знал гораздо больше, что он говорил, но, в конце концов, на то он и был пророком, провидцем. Нобундо считал, что благородный мудрец должен знать о многих вещах, вещах, которых он и другие просто-напросто не могли понять из-за недостатка мудрости.

Нобундо наблюдал, как Корин шла по воде с рыбацким копьем. Сейчас она выглядела не совсем так, как раньше. Ему казалось, что ее телосложение изменилось за прошлые несколько недель. Ее предплечья стали немного больше; ее лицо вытянулось; и ее осанка ухудшилась. И, как бы невероятно это звучало, ее хвост, казалось и в самом деле, уменьшался.

Подошли Эрак и Эстес, и Нобундо мог поклясться, что он видел те же преобразования и в них. Он посмотрел вниз в воду на свои предплечья. Это его воображение, или они тоже казались раздутыми? Он не совсем хорошо чувствовал себя с тех пор… начиная с той ночи. Но он успокаивал себя, что со временем он выздоровеет. Теперь же он волновался все более и более.

Корин приблизилась к нему. "Я закончила на сегодня. Пойду, полежу." Она отдала Нобундо свое копье.

"Ты как себе чувствуешь?" спросил он.

Корин неуклюже улыбнулась, и выглядело это как-то неубедительно. "Просто устала," ответила она.

Нобундо сидел наверху горы, смотрящей на болото Зангар, но его глаза были закрыты. Он чувствовал себя утомленным, полностью изнеможенным. Он приходил сюда, чтобы побыть одному. Он уже несколько дней не видел Корин. Она и другие двое скрывались в одной из пещер, и когда он спрашивал, что с ними, они ему в ответ просто разводили плечами. Что касается того, которого звали Акама, он все еще был в беспросветной коме, несмотря на непрерывные усилия Ролка разбудить его.

Что-то было решительно не так. Нобундо знал это: он видел изменения в себе и в других выживших, включая и Акаму. Остальная часть лагеря тоже знала об этом, казалось, они стали говорить с ним всё реже и реже, даже Ролк. А в один день, когда Нобундо вернулся в лагерь с несколькими маленькими рыбешками, ему сказали, что у них уже есть рыба в достаточном количестве, и что он может съесть свой улов сам,… поскольку, хотя и неизвестно, что за болезнь изводила его, она могла бы распространиться на других, если они прикоснуться к той же пищи, с которой он имел контакт.

Нобундо почувствовал отвращение. Его служба больше ничего не значит? Он потратил многие часы здесь, среди вершин, спокойно обдумывая, принуждая его разум сосредоточиться, отчаянно пытаясь достичь того, что до сих пор оставалось для него недосягаемым: Света. Но доступ к Свету был до сих пор закрыт для Нобундо, как будто часть его разума, которая вступала в контакт, просто больше не функционировала, или, что еще хуже, уже не существовала.