Уильям Кинг: Дочь Красной Руки

Пока Феликс продолжал смотреть, всё больше и больше орков поднималось на палубу, они кричали и размахивали топорами, совсем не обращая внимания на дым и пламя, полыхавшее у них за спинами. Казалось, их больше заботила предстоящая схватка, нежели то, что их собственный корабль постепенно превращался в погребальный костёр.

«Интересно, - подумал Феликс, - что он будет делать?». Теперь, когда главное орудие «Молота бури» было выведено из строя, план Ахабссона был несостоятелен. Самое разумное, что приходило Феликсу в голову, это отойти за пределы радиуса действия орочьей катапульты и подождать, пока пламя не охватит весь вражеский корабль. Естественно, это также означало отказ от сокровищ и обречение пленницы на верную гибель, но, по крайней мере, это гарантировало бы им их собственные жизни. Даже если оркам удалось бы погасить огонь, какое-то их число при этом обязательно погибло бы, да и корабль был бы повреждён ещё сильнее.

Капитан, похоже, пришёл к такому же выводу, так как гребные колёса завращались в обратном направлении, позволяя пароходу оставаться на одном месте. Очевидно, Ахабссон надеялся, что его комендоры смогут заставить пушку стрелять, потому что удерживал нос корабля на одной линии с кораблём орков. Ведь даже если орудийная башня и не могла вращаться, она всё ещё могла стрелять.

На палубы гномьего парохода начали сыпаться стрелы, но матросы попросту укрывались за орудийной башней или пригибались за броневыми листами, защищавшими леера. Феликс был рад, что ни одному из зеленокожих пока не пришло в голову стрелять в него, однако предполагал, что это лишь вопрос времени. Он прикинул, стоит ли рискнуть и спуститься вниз или лучше остаться в вороньем гнезде, ожидая пока дым от огня не скроет его. Однако судьба сама сделала выбор за Феликса.

В недрах парохода раздался громкий скрежет и треск, и гребные колёса замерли. В воздухе сильно запахло палёным. «Похоже, что повреждения оказались более серьёзными, - промелькнуло у Феликса в голове, - а может быть, это результат попадания колдовского огненного шара, или комбинация и того и другого». «Молот бури» начал терять скорость, начав фактически дрейфовать по воле волн.

Что было ещё хуже, орки убрали свои паруса и начали тормозить. Они пустили в обратный ход собственные гребные колёса, и огромное судно сначала остановилось, а потом начало медленно двигаться назад, приближаясь к пароходу гномов. И хотя гребные колёса орочьего корабля значительно уступали в эффективности колёсам гномьего судна, они всё же справлялись со своей задачей.

Из-под палубы доносился стук молотков, гномы-инженеры пытались починить паровую машину, но Феликс понимал, что им ни за что не успеть. Стрелы орков заставляли гномов не высовываться из своих укрытий. Даже Готреку пришлось укрыться, и он стоял наготове за большой отлитой статуей на носу корабля. В одно мгновение они из хищников превратились в добычу.

Судно орков приближалось, и чем ближе оно становилось, тем устрашающе выглядело. В воображении Феликса представился гигантский айсберг из северных морей, нависший над пароходом огромной горой. Палуба юта была практически вровень с вороньим гнездом, в котором находился Феликс. Он пригнулся так, чтобы как можно меньше высовываться из гнезда.

Орки торжествующе вопили, толпясь у лееров. Феликс отметил, что поручни, видимо, были трофеями с какого-то бретоннского судна. Гоблины и орки толпились на палубе, перевешиваясь за ограждения, им очень не терпелось скорее перепрыгнуть на «Молот бури».

В этот момент Феликс заметил, что дуло носовой пушки начало подниматься, а капитан Ахабссон кричал в переговорную трубу что-то про картечь. Если орки и заметили это, они не обратили никакого внимания. Только Золотой Зуб проревел что-то своим телохранителям и повёл их прочь от края палубы.

В следующее мгновение раздался гром и из пушки вырвался язык пламени. Всё, что находилось на юте орочьего судна в мгновение ока было порвано в клочья, включая такелаж, паруса, борта и, конечно, орков и гоблинов. Крики триумфа сменились воплями боли. Многие из переживших выстрел попадали в море, острые чёрные акульи плавники, видневшиеся в волнах, означали, что акулы собирались знатно пообедать.

Как только стрелы орков прекратили угрожать гномам, те выскочили из своих укрытий. Огонь мушкетов, арбалетов и ручных пушек обрушился на палубы орочьего судна. И ещё больше орков и гоблинов было сражено. Феликсу показалось, что зеленокожих охватила паника, но именно в этот момент появился Золотой Зуб. Он спасся, вовремя уйдя из зоны поражения картечью. Теперь он выкрикивал приказы направо и налево, подкрепляя их размашистыми оплеухами и пинками.