Дмитрий Веприк - Легенда о гибели богов

Минос поднимает ладонь в знак внимания. Венчающие его корону перья вздрагивают в такт словам:

— Приветствую вас, афиняне! Волей богов, покаравших ваше отечество за преступления его царя, вы прибыли сюда, дабы встретить уготовленную вам судьбу...

Тесей встречается взглядом с черноволосой критской принцессой. Ни он, ни она не отводят своих глаз. Так...

— Так решили боги, и не людям, чья кровь станет влагой земли, а тела — глиной, оспаривать их волю. Каждый из вас в свой срок по совету жребия или принятому решению войдет в Дом Двойного Топора и пройдет по пути, подсказанному ему сердцем.

Никому из здесь собравшихся не дано увидеть двух вошедших в тронный зал красавиц, достойных всяческого уважения, хоть и не занесенных ни в один придворный ранг. Они о чем-то спорят между собой, а после, кивнув черноволосой подруге, золотоволосая богиня кладет руки на свой пояс, сияющий на ней всеми цветами зари.

— Пока же не свершилось уготовленное, — продолжает Минос, — все вы — мои гости, и мой дворец — ваш дом. Слуги позаботятся о том, чтобы никто из вас до наступления своего срока не узнал отказа в радостях жизни. Да свершится воля богов!

Присутствующим вдруг слышится серебристый, прекрасный, как музыка, смех — однако никто из них никогда не решится признаться в этом.

Этой ночью за стенами цитадели-дворца слышен треск цикад. В комнате Человека-с-гор принимается скрипеть сверчок.

— Давай я найду его? — предлагает она.

— А когда найдешь?

— Убью.

— Не смей этого делать!

Она смеется, обнимая его:

— Ты всегда так любишь бессловесных тварей. А твоя собака опаршивела вконец. Разве не слышишь, как у нее воняет из пасти?

— Пусть так, — говорит он. — Никто не заставляет тебя нюхать ее. Эта собака делила со мной все удары судьбы — а я никогда не бросал помогавших мне. И не предавал друзей.

— У тебя и нет друзей.

— Нет, есть. И я часто вспоминаю о нем.

— Ты о том человеке, который вытащил тебя из ямы, когда ты попал в плен к аркадским горцам? И это друг? Ты был знаком с ним лишь несколько дней.

— Иногда и этого бывает достаточно.

— Прости. И не сердись. Я люблю тебя.

Ночи поделены между любовной игрой и не приносящим дурных видений спокойным сном, заря нового дня встречается, как приход хорошего друга. Быть может, это и есть счастье?

— Что с тобой? — говорит она. — Я же вижу. Какая тревога на твоем сердце?

Ровно, не дрожа, горит огонек плавающего в масле фитиля. Он лежит на спине, повернув голову к окну, туда, где в ясной черноте неба видны огни звезд.

— Сегодня днем меня задержала стража внешних ворот, — говорит он. — Приказ Пелопса — и касается он лишь меня.

— Правитель боится расстаться с тобой, — говорит она. — Он боится, что ты уйдешь, как уходил из других мест.

Темнота скрывает их лица.

— Он забыл, что я всегда уходил, если хотел уйти.

— Но зачем тебе это делать сейчас? Ты имеешь все, о чем только можно мечтать — и правитель Элиды нуждается в тебе. Ты же сам говорил, что даже царапина, на которую другой человек не обратил бы внимания, заживает на его теле, как самая тяжелая рана.

— Да, говорил, — раздается в темноте. — А еще я говорил, что правитель боится смерти.

— Все боятся смерти, — говорит она.

— Не все боятся так, как он.

Недолгое время они молчат. Треск цикад вдруг стихает.

— Я тоже боюсь потерять тебя. В тебе будто сидит какой-то демон, заставляющий тебя бросать то, чем всегда так дорожат другие, и пускаться в путь, который однажды принесет тебе смерть. Ты словно все время бросаешь кому-то вызов, не то судьбе, не то богам — а на самом деле...

— Что же на самом деле, моя рыжая вещунья?

— Ты сражаешь лишь собственных призраков. Остановись, что еще нужно? В этот город ты приведен самой судьбой. Его стены и рука правителя сохранят от любой беды, разведенный мной очаг и мое тепло всегда согреют тебя, нет нужды ни в чем, и многие будут рады назвать себя твоими друзьями.

— А еще?

— Еще... Я очень люблю тебя, но знаю, что однажды ты остановишь свой взгляд на другой, как это свойственно природе мужчин. Я не скажу ни слова, когда эта другая сядет у этого огня — только не ставь меня ниже ее!

Ее руки и губы касаются его тела. Она улыбается во тьме, сознавая свою ненавязчивую силу. Огонек фитиля вздрогнув, отклоняется.

— Ты говоришь о любви...

— И что?

— Ты всегда так одинаково произносишь это слово...

Пламя плавающего в масле фитиля начинает дрожать...