Клайв Баркер - Абарат. Абсолютная полночь

Но пока он лежал во тьме, и его конец приближался, то же делал Нефаури. Он не собирался отпускать его в тихое, спокойное место, где играли его дети — по крайней мере, не совершив последнее насилие. Он начал толкать его до тех пор, пока Зефарио не перекатился на живот. Он застонал. Тонкие волокна вонзились в его спину, но на этот раз не для того, чтобы сдвинуть с места, а чтобы внедриться в его клетки в четырех или пяти местах.

Он не мог сопротивляться. В нем не осталось сил. Что значила эта последняя жестокость? Она лишь ускоряла приход смерти, наполняя его тело столь чуждым веществом. Или так ему казалось. Однако нет. Чем глубже Нефаури заполнял его плоть, тем увереннее билось его сердце. И тем быстрее он удалялся от яркого, прекрасного образа сада.

— Нет, — пробормотал он. — Отпусти меня к ним. Пожалуйста, я не хочу жить.

— Твои желания не играют для нас никакой роли, — ответил Нефаури. — Ты нужен нам живым. Поэтому ты будешь жить.

Надавив, он поднял его, и под тяжестью собственного веса Зефарио повис на шипах Нефаури: полностью обездвижив его, они появились из груди и живота с другой стороны. Он был беспомощен — марионетка, а не существо, обладающее свободной волей.

Так, неся его перед собой, Нефаури покинул храм в поисках почитателей, оставив Кристофера Тлена во тьме.

Бабуля Ветошь чувствовала вкус собственной крови. Когда Буреход налетел на вулкан, она прикусила язык. Но если не считать этой несерьезной раны, она осталась невредима. Матриарх поднялась. Судя по всему, корабль лежал на боку, поскольку поверхность, наиболее близкая к горизонтальной, еще несколько секунд назад была одной из стен коридора. Она подошла к ближайшей двери, полная ярости от того, что девчонка вновь ускользнула. Неважно. Они на Краю Мира. Маленькой ведьме некуда идти.

Ближайшая дверь оказалась прямо над ее головой. Она была тяжелой, но Бабуле Ветоши потребовалось лишь одно краткое движение воли, чтобы сорвать ее с петель. Тогда она проговорила:

— Йе-

та-

си-

ха.

И поднялась по ступеням из дыма, возникшим у нее под ногами. По ту сторону стен ее глазам предстали разрушения столь масштабные, что могли бы даже понравиться, не будь это ее собственный Буреход. Однако она не медлила. До нее доносились звуки, похожие на смертные стоны раненых гигантов; они шли со всех сторон — последние жалобы огромной машины, тонувшей в кипящем котле кратера Галигали.

Придет время, и появятся другие смертоносные машины, думала она. Буреход был только намеком на великие механизмы уничтожения, которые способны задумать Нефаури. Некоторые из них она видела собственными глазами, впервые войдя в Звездную Дверь, чтобы найти их, рискуя своей душой и психикой. Но сейчас, при мысли об их силе, о том, сколь много тайн они ей поведали, она почувствовала, как ее усталые ноги начинают ступать увереннее. Забравшись наверх, она повернулась спиной к источнику жара и посмотрела на видневшийся сквозь дым клочок неба. Откуда-то до нее долетал прохладный воздух. Она пошла ему навстречу и в конце концов вышла из корпуса разбитого судна на крутой склон Галигали.

Здесь она была не одна. Десятки заплаточников избежали пожара и стояли теперь под ночным небом; многие из них горели, но не обращали внимания на пламя. Они не чувствовали боли. Никто даже не стонал.

Она попыталась подсчитать их примерное число, но тщетно. Заплаточники продолжали вылезать из разбитого судна, их воля к жизни была неугасима даже перед лицом травмирующих увечий. У многих были ужасные раны, кто-то выползал из Бурехода без ног. Эти раны давали возможность грязи Тодо покинуть ограничивающее пространство грубо сшитых тел, однако она оставалась верна форме, которую приняла, и существам, которыми стала.

Они знали, что их Императрица где-то рядом, поскольку, когда она появилась из Бурехода, они ее ждали, окружив яму с лавой, равнодушные к пылающему жару. Когда она взлетела в воздух над местом катастрофы, они издали звук, ставший для нее неожиданностью — низкое радостное гудение, словно наделяющее ее статусом божества.

— Вы хорошие, преданные солдаты, — сказала она. — За эти минуты вы заслужили доказательства моей любви. Я подниму вас выше, чем любого из тех, кто когда-либо рождался, поскольку хоть вы и сделаны из грязи, но гораздо ценнее.

Заплаточники вновь загудели.

— А теперь слушайте. Эта Ночь еще не окончена. Взгляните на них, на тех, кто находится внизу. Они в ловушке. За их спинами — Забвение, впереди — огни Галигали, а между ними — мы. — Она засмеялась. — Теперь у нас нет восьмитысячной армии. Поэтому на каждого из вас придется четыре или пять сердец вместо одного. Итак, да будет пять сердец. Вперед, мои воины, вперед!