Константин Бояндин - Умереть впервые

— Это секира, — мягко ответил Таилег и положил ее так, чтобы пальцы безумца смогли к ней прикасаться. — Это оружие. Тебя обманули. В мире есть и то и другое.

Глаза толстяка неожиданно остановились, а на лице проступил разум.

— Это… — прохрипел он, глядя на секиру, — она… она…

И разрыдался.

Рамдарон молча развязал узлы на веревке и потянул двух остальных за руки.

— Идемте. — Он указал на темный теперь зал. — Оставим его одного.

Даал долго рассматривал майма и осторожно потрогал его.

— Пустой, — сообщил он остальным. — Тряпичный. Что с ним случилось?

— Меня это мало волнует, — сухо ответил Рамдарон. — Как ты догадался, Таилег?

— На знаю, — Юноша устало пожал плечами. — Показалось, что надо просто сказать противоположное. Ну и ужас… аж мороз по коже. Бедняга Тарц…

— Что ты ему сказал? — спросил Даал, указывая на оболочку майма. — Он что-то говорил о какой-то страсти.

— Я подарил им пустоту, — ответил довольный Таилег. — Ту, которую они заслуживают. Надеюсь, что их богу и им самим конец.

Даал только покачал головой. …Иррген достаточно быстро пришел в себя.

Чтобы полностью привести его в чувство, хватило доброго глотка из фляжки.

— Боги мои, — причитал он, — какой кошмар. Век тебе не забуду, Таилег. Если бы вы только знали, как это было ужасно!

— Кончай, Иррген. — Даал был непривычно неприветлив. — Все позади. Таилег, ты еще помнишь то… заклинание? Что ты читал тогда у зеркала?

Послышался плеск лакаемой воды, и Таилег вздрогнул. Напротив на момент обрисовался силуэт Даррилхоласса, спокойно утоляющего жажду.

— Явился, значит, — проворчал Тарц, которому все еще было неловко.

Таилег извлек из кармана ромб. Тот слабо светился. По его контуру переливались малиновые огоньки. Он посмотрел на мерцающий узор и почему-то вспомнил Тамле.

— Могу. Ты что, надеешься, что… прошло?

— Кто знает? Ну давай, не тяни душу!

Юноша кивнул и начал читать.

Ручей отозвался мелодичным серебряным звоном, и все, не сговариваясь, сделали шаг вперед, наклоняясь над водой. Кот тоже наклонился, рассматривая бегущие волны.

Пять пар глаз, склонившихся над пещерным ручьем, всматривались в свое отражение, но лишь одна пара — золотистых, с пурпурным ободком — смотрела на них из воды.