Жураковская Викторовна - Любовь зла…

Я немножко всплакнула, а потом поднялась и решительно направилась в спальню Санти за гитарой и второй бутылкой "Огненной долины": сердце требовало песни, а душа - чего-нибудь покрепче для вдохновения. После тройки аккордов и пары глотков от депрессии не осталось и следа. От благоразумия тоже. Всё освободившееся место заняла мысль: "Щас спою!"

На третьем этаже замка находился замечательный балкончик, который до того, как древняя недвижимость сменила хозяина (поразмыслив, я не стала допытываться, как именно сменила), служил владельцу чем-то вроде трибуны. С него можно было говорить, не повышая голоса, но вас отчётливо услышали бы с противоположного берега озера. Каким образом древние строители сумели добиться такого эффекта без грана магии, Санти не знал или не счёл нужным запомнить. Сам он балкончиком не пользовался, потому что прислуги, кроме мёртвой и собственноручно поднятой, не держал. Я заставила мертвяков перетащить на "сцену" любимое кресло некроманта, сделала ещё пару глотков и, придя к выводу, что жизнь всё-таки прекрасна, откашлялась и ударила по струнам.

Где-то в замке с жалобным дрызгом разбилось что-то стеклянное.

Через полчаса мне подвывали все вурдалаки в округе.

Через час завяли все плотоядные росянки.

Через полтора часа явился Санти в прожженном балахоне, благоухающем ароматами луга, леса и выгребных ям - у него ни с того, ни с сего вдруг полопались все колбы и пробирки с реактивами. Некромант, не говоря ни слова, дернул меня за косу, отобрал гитару, наложил пентакль Молчания и ушел обратно в лабораторию спасать то, что ещё можно было спасти. Огорченная почти до слёз я вылакала бутылку до донышка и, размахнувшись, запустила ею в озеро.

В озере кроме жаб, лягушек, тритонов, рыб и раков обитали ещё представители малой нечеловеческой расы, которых фольклор называет русалками. Если бы я угодила одному из них бутылкой по голове, вышло бы досадное недоразумение и только. Но в моём списке неотложных дел "досадные недоразумения" никогда не значились. Там присутствовало исключительно "влипалово по самые помидоры", по-научному - стихийное бедствие. В озере это стихийное бедствие было. Точнее, был. Краш-Корог, плод одного из неудачных генетических экспериментов Санти, дремал, связанный магическими путами, в самом глубоком омуте. Беспечно брошенная мной бутылка угодила в него, как стрела Вильгельма Телля в яблоко, походя разорвав путы и разрушив заклинание Вечного Сна.

Когда Краш-Корог, кошмарная тварь, похожая на побитую жизнью морскую игуану размером с пять "КАМАЗов", выбрался из озера и неторопливо пополз к замку, я впервые подумала, что смерть на алтаре - не такая плохая штука: всяко лучше, чем быть съеденной заживо ящерицей-переростком. Гигант, к слову, мгновенно определил, кто виновник его неожиданной побудки и, явно красуясь, небрежным взмахом хвоста поломал разом десятка два грознян. Электроразряды были ему не страшнее булавочных уколов.

Целые сутки чудище штурмовало замок - грозно завывая, оно билось о крепостные стены, а Санти поливал его заклинаниями боевой магии и чем-то жутким из своего некромантского арсенала. В конце от монстра остался только выбеленный скелет и клочья чешуи. Рачительный некромант приказал слугам подобрать всё до косточки и чешуйки, лично проследил, как трофеи переносят в кладовые, тщательно опечатал лабораторию и только тогда позволил себе рухнуть на кровать. В битве с Краш-Корогом он выжал себя досуха.

"Не-эт, ну не га-а-ады ли эти некрома-а-анты?" - гневно подумала я, прежде чем провалиться в сон: даже полностью обезманенный Санти помнил о своих обязанностях и, не побоявшись захлебнуться кровью, задействовал для чар прану и бросил на меня Спи-моя-радость-усни.

Мерзавец.

А ранним утром он вскочил бодрый, как жаворонок, обновил защиту на лаборатории, получил на предложение вставать увесистым томом эльфийских легенд и, распахнув рамы настежь, безжалостной щекоткой выгнал меня из-под одеяла. Пока я, сонно моргая, таращилась на вползающий в окна туман, некромант весело объявил, что у меня ровно десять минут на умывание, одевание и завтрак. Не потороплюсь, отправлюсь на прогулку как есть - всклокоченная, голодная и в пижаме.

- Тебя надо срочно чем-нибудь занять. Чем-нибудь, что направит твою неуемную энергию в полезное русло. Пока ты здесь всё окончательно не разнесла, - подытожил он, и моя радость ("Ага, сдался!") слегка поутихла.

Время течет быстро, когда вам хорошо или вы в коме. Шесть, а, может, семь дней "прогулки" пролетели незаметно. Любое дело, за которое брался, Санти выполнял добросовестно и так же старательно, как охранял, принялся меня развлекать. Сочтя свой родной мир скучным и неинтересным для такой, цитирую, "жизнерадостной девушки", он повёл меня в другие - те, в которых побывал сам и о которых слышал от учителей. "Это замечательные места, - сказал некромант в самом начале пути, - многие из них существовали, когда твои предки ещё не слезли с деревьев. Поэтому постарайся, чтобы нас оттуда не выгнали. И ради Великих Сил, не уничтожь их "чисто случайно ненароком"!