Жураковская Викторовна - Любовь зла…

Изначально, как мне неохотно поведал сам хозяин, его замок и вся прилегающая территория были накрыты несколькими слоями великолепной (это не я, это он так сказал) магической защиты. Антителепортационный барьер, плотоядный кустарник, сады из грознян, Кольцо Страха и Марево Карсы снаружи, Привратник, рассекатели и Разрыв-камни внутри. Но как только в замке появилась временная квартирантка, защиту пришлось снять или приглушить и дополнительно установить сигнальные чары. Плотоядный кустарник кушал любую органику, до которой мог дотянуться. Шипы у него тоже были ядовитые. Грозняны накапливали солнечную энергию и выплёскивали её в виде электрических зарядов ("Ночью с балкона посмотришь, как кто-нибудь пытается тайком пройти через сад… дивное зрелище!" - мечтательно улыбаясь, припомнил Санти). Кольцо Страха заставляло мозги любого высшего животного превращаться в кисель. Марево Карсы походило на очень сильно концентрированную серную кислоту. Чудом добравшихся до замка незваных гостей Разрыв-камни, как и следует из их названия, попросту взрывали - на месте жертвы оставалось только большое бордовое пятно. А Санти не хотелось огорчать братьев по секте известием о безвременной кончине Избранной.

"Но не подыхать же мне в самом деле на алтаре!" - возмущенно подумала я после очередного (тринадцатого по счёту) провала и укрепилась в мысли устроить Санти и его коллегам облом. Пусть даже ценой собственной жизни.

Не откладывая в долгий ящик, я написала тюремщику записку, поднялась на самую высокую башню замка и с воплем "Прощай, белый свет!" прыгнула вниз. И только после этого выяснила, что коварный некромант, проявив трогательную заботу о состоянии здоровья подопечной, втихаря окутал меня добрым десятком защитных заклинаний на все случаи жизни - от огня, от воды, от яда, от кислоты, от холодного и огнестрельного оружия, от магических атак. Среди них было и Воздушное Одеяло, страховочное. Едва перешагнув парапет, я оказалась в невидимом и неощутимом "гамаке": ни на землю не упасть, ни на башню не вернуться. И болталась там, как космонавт Леонов в невесомости, пока обеспокоенный долгой тишиной и покоем Санти не пришел мне на выручку.

Я травилась. Я топилась, вешалась, сгорала и резала вены. Я обнималась с грознянами (волосы завились мелкими колечками без бигуди), отважно ползала в зарослях плотоядных росянок, даже разыскала в замковом подземелье пару уцелевших некромонгеров… Увы! Не так просто устроить свидание со смертью, когда рядом некромант, который очень хочет видеть тебя среди живых.

Из пухлых серо-черных туч закапал дождь, в душу вползло уныние.

Алкогольные напитки я всегда терпеть не могла, но после очередного тяжелого дня (четвёртого, считая с моего прибытия в замок) с горя выдула бутылку коллекционного коньяка, украденной из кабинета некроманта: хоть мелкая, да пакость. А на другой день случилось чудо: я проснулась с дикой головной болью, а в гости к Санти приехал его однокашник и брат по секте Ривера. На словах - для того, чтобы проконсультироваться по некоторым вопросам поднятия и управления высшей нежитью. На деле - чтобы рассмотреть девицу из параллельного мира в, так сказать, натуральную величину. После ритуала от неё мало что останется, и когда ещё выпадет столь редкий случай узнать, как в иных мирах обстоят дела с двуспинными зверями и игрой в свечу? Может, там новый способ изобрели? Или дамы какие-нибудь не такие?

Ривера был не некромантом, а высококлассным демонологом, специалистом по призыву с нижних уровней астрала. "Хоть суккуба, хоть инкуба… под настроение… хоть трэш, хоть нирса… впрочем, это на любителя", - сообщил он, многозначительно мне подмигивая и небрежным взмахом руки устраняя последствия полуночной пьянки. Как всякий влюбленный в свою профессию человек, парень немало перенял от своих "подопечных" и был падок на всё необычное… да и вообще всё, что имело ноги, но не являлось столом. Опустошив бутылку "Огненной долины" без фатальных последствий для здоровья, я не только подогрела к себе интерес, но и заслужила немалое уважение. Причём искреннее. Причём обоих магов.

Консультацию Санти, недоуменно пожимая плечами ("Это же не твой предмет?"), оказал, после чего спешно удалился в лабораторию, где у него в очередной раз варился какой-то контролируемый хаос, и оставил гостя на моё попечение. Тот, даром времени не теряя, предложил показать мне цереганские ковры своего друга.

Ривера удивительно напоминал молодого Антонио Бандераса, был неглуп, ненавязчив, о работе своих смежников, а заодно и требованиях к ритуалу имел смутное представление, поэтому вопить и стращать колдуна гневом Рхи… Рпи… его кровавого бога я не стала, а благосклонно приняла знаки внимания. Пусть приличные девушки на первом свидании не целуются, но жизнь рядом с некромантом быстро приучает ценить отпущенное тебе время. "Демонстрация ковров" близилась к своему закономерному итогу, когда дверь неслышно открылась, и в комнату вошёл расстроенный Санти со свежим ожогом на лице и в живописных лохмотьях, некогда бывших стильным балахоном. Не говоря ни слова, он метнул в Риверу сгусток белого огня. То, что после этого осталось от несчастного демонолога, можно было легко уместить в коробочке. Санти так и поступил, приведя меня, несчастную жертву ковроткачества, в состояние нестояния - собрал всё до последней пылинки и ушёл, бормоча: "Прах демонолога… катализатор получится хороший…"