Энн Маккефри - Поиски Акорны

Рушима, 334.05.25 по единому федеративному календарю

«Вот она… моя ‘Кхорнья… наша ‘Кхорнья!»

«Мы должны сообщить ей… им… немедля. Нехорошо держать их в невежестве, Нева, а нас здесь достаточно, чтобы подавить панику».

«Позволь мне вначале приветствовать мою ‘Кхорнью. Неужели мы не можем насладиться мгновением покоя, без напоминаний о…»

Акорна уловила смутный образ чего-то чуждого и ужасающего, словно стальной муравейник, кишащий ненавистью и разрушением.

«Как пожелаешь. Но она должна узнать, и скоро».

Линьяри подошли уже так близко, что их можно было окликнуть. На каждом шаге они высоко поднимали длинные, изящные ноги из грязной воды. За ними шла женщина – Акорна узнала ее. Надари Кандо, личная телохранительница Дельзаки Ли. Сил догадываться, что делает здесь Надари, у девушки не оставалось. Все внимание ее приковывали существа, так похожие на нее саму, и все ж иные, существа, столь грубо обсуждавшие ее в глаза. Акорна, правда, никак не могла понять – почему их так хорошо слышно было даже издалека, – но это показалось ей неважным.

– Что вам от меня нужно? – спросила она резко.

Возглавлявшая маленькую группу женщина-единорог сморгнула удивленно и проговорила что-то. Поток текучих, назальных звуков ничего не значил для Акорны. Девушка покачала головой, чувствуя себя глупой и непонятливой, и вспомнила вдруг, что одета в пропотевший комбинезон, покрытый разводами грязи.

«Нева, ты, кажется, говорила, что она уже подросла достаточно, чтобы говорить, когда Ванье и Ферила взяли ее с собой! Что с ней? Может, она умственно отсталая?»

«Скорее выросла в неподходящей среде. Эти существа не могли знать, как растить наше дитя».

Что?! Сколько Акорна ни мечтала в детстве о том, как встретит своих сородичей, ничего подобного ей в голову не могло прийти! Девушка раздраженно фыркнула, вскинув голову, и разом забыла и про грязь на комбинезоне, и про свои сомнения.

– Со мной, – проговорила она медленно и внятно, – все в порядке, за исключение того, что мне не повезло с родственниками. Всякими я представляла своих сородичей, но даже подумать не могла, что они окажутся настолько грубы! Я не идиотка. Калум, Гилл и Рафик заботились обо мне лучше, чем вы в силах вообразить, и я горжусь, что меня вырастили они!

Стоявшая рядом с ней молодая женщина неловко переступила с ноги на ногу.

– О чем речь-то? – поинтересовалась она. – Они еще пока ни слова не сказали, кроме той невнятицы, а вы их тогда не лучше моего вроде бы поняли?

Акорна недоуменно нахмурилась. Верно, единственной прозвучавшей вслух фразы она как раз и не поняла; и все же гости говорили и другое… разве нет?

«Ох, милая моя ‘Кхорнья! Ты никогда прежде не слышала мысленной речи?»

«Разумеется, не слышала, Нева. Вспомни, ее вырастили дикари».

«Не обращай внимания на Таринье, дорогая моя. Он неисправимо груб… едва линьяри !»

Непереводимое слово в мысленной речи несло целый спектр значений: «настоящий-человек-как-мы», «цивилизованный», «разумный» и «моральный».

Девушка хотела было заговорить, но вместо того нарочно стиснула зубы и потянулась к гостям мысль.

«Может… я… тоже… не… линьяри… Меня… вырастили… эти люди… которых вы зовете „дикарями“…. правда… И Я ЛЮБЛЮ ИХ!», закончила она отчаянным, несдерживаемым импульсом.

Женщина, стоявшая за спиной старшей, поморщилась.

«Нева, постарайся научить ее не орать , а?».

А потом Нева стиснула Акорну в объятьях, рога их соприкоснулись, и в рассудок девушки хлынул поток непередаваемых словами чувств: радость, и скорбь по родителям, которых Акорна не помнила, и полное, безоговорочное приятие .

«Ты, без сомненья, линьяри и линьяр, ты наша кровь», с абсолютной убежденностью мыслила Нева. «Я Нева из клана Реньилаге, визедханье ферили в этой экспедиции, а ты – ‘Кхорнья из клана Реньилаге, дитя сестры моей. Твоими родителями были Ферила и Ванье из клана Реньилаге. У тебя глаза Ферилы». Разум Акорны затопили общие воспоминания клана Невы: мир иссиня-зеленых степей, пологих холмов и чистых ручьев. Рослый мужчина с глазами цвета седой травы с улыбкой подбрасывает смеющегося младенца; женщина с ласковым лицом, чьи глаза отливают серебром, как у Акорны; праздник, цветы и песни, и щебечут в кронах мелкие мохнатые зверюшки…

– Мой сон! – воскликнула Акорна вслух.

Нева чуть отодвинулась, не отпуская плеч Акорны.

– Твой… сонн? – переспросила она на всеобщем языке с легким акцентом.