Дэйв Дункан - Меч демона

Тоби перестал зевать. Он с опаской покосился в сторону тюфяка, но Мег, похоже, крепко спала. Он кивнул.

— И она звала тебя по имени, но не твоим именем?

— Это правда. Я не помню каким.

— Женским именем? Случайно не… не Сюзи?

Холодная дрожь пробежала по спине Тоби, и он вдруг совершенно проснулся.

— Да! Да, кажется, именно так!

Рори нахмурился. Все ждали продолжения, даже Хэмиш.

— Тогда вот мой вопрос, святые отцы. Когда в человека вселяется демон, что происходит с его душой?

— Душа остается в его теле, — ответил отец Лахлан, — потесненная демоном.

— Всегда?

Хранитель со священником переглянулись.

— Возможно, и не всегда. — Отец Лахлан поправил очки. — Я слышал о случаях, когда демона изгоняли, а телесная оболочка оставалась неодушевленной и вскоре погибала, словно бессмертная душа тоже покинула ее. Я не знаю, что это означает. Возможно, ее изгоняют в момент вселения демона или, напротив, одновременно с демоном в процессе экзорцизма. Мне трудно судить об этом. Я не знаю даже, как это можно выяснить. Но при чем здесь это? На что вы намекаете?

— Придется вам потерпеть мой рассказ. — Рори потянулся и уселся поудобнее, подобрав колени и опершись на них локтями. — Может эта «Сюзи» быть именем демона?

Священник начал выказывать признаки раздражения.

— Все что угодно может служить именем демону — кто вообще говорит с ними? Вообще-то их принято называть по местам, где их предположительно подобрали, но я уверен, что это но большей части лишь догадки. Говоря простыми словами, утверждать, что ты знаешь имя демона, означает, что ты знаешь, как подчинить его себе, но это не имя в обычном смысле слова, а своего рода формула, которой управляется этот демон, слова команды.

— Я понял, — прервал его Рори, явно довольный ответом. — Ладно… рассказ. Он выйдет долгим, но, может, с ним лучше подождать и до завтра? Нет? Как вам угодно. Так вот, когда я был еще совсем щенком, симпатичнее даже, чем я сейчас, меня отвезли на юг — заложником. Я знаю, что говорю, как сассенах. Я ничего не могу с этим поделать — детство свое я провел в Англии. Вот почему я так ненавижу этих убл… гадов. Часть этого времени я даже жил при дворе. Я знаком с леди Вальдой.

Никто не произнес ни слова. Трещал огонь, шумели на ветру деревья за стеной, но все молчали.

Рори зевнул, наслаждаясь их реакцией.

— Не близко, конечно, не настолько близко, как мне… Я ни разу не говорил с ней, и я уверен, что она даже не подозревала о моем существовании. Я знал ее только как одну из высших придворных дам и самую красивую женщину в стране. Мужчины пускали слюни, когда она проходила мимо. Дворцовые полы не просыхали. Ковры гнили. Увы, я находился тогда в самом впечатлительном возрасте. Клянусь, благодаря ей усы начали расти у меня года на два раньше, чем положено. Вы даже представить себе не можете, как я страдал.

— Поближе к делу! — буркнул старый Мюррей и придвинулся к гостям.

Рори поднял на него невинный взгляд — правда, эффект был испорчен отблесками золотого пламени в его серебристых глазах.

— Почему? У нас впереди еще целая ночь для разговора.

Отшельник протянул к огню свои длинные, костлявые ноги.

— В таком случае я поведаю всем подробности вашего прошлого визита к духу.

— Демоны, нет! Не при этих невинных юных джентльменах! — Впрочем, Рори не очень-то и забеспокоился. Он встал, зевнул, подошел к лежанке и накрыл Мег одеялом. Он вернулся к очагу, уселся на пол рядом с остальными, но на этот раз ближе к огню. Он ухмыльнулся, не скрывая того, что играет с их терпением.

— Ладно! Перехожу к делу. Суть заключается в том, что я был при дворе, когда Вальду изгнали. Воистину это было очень странное дело! Оно так и не получило мало-мальски внятного объяснения.

Несколько лет я провел, получая уроки бальных танцев в поместье под Гилдфордом, в Суррее. Нас было несколько — тех, кого в марте тысяча пятьсот девятого года доставили ко двору в Гринвич, с тем чтобы обучить кое-каким изящным манерам. Королем тогда был еще Эдвин. Эдвин был большой человек. Не такой большой, как наш приятель — кулачный боец, хотя и он был достаточно мускулист. Большой в смысле властности. Он мог быть жестоким и беззастенчивым, но он никогда не был подлым. Эдвин запросто мог втоптать тебя в землю, но никогда бы не всадил в спину нож. Он был человек-рог — громкий, властный, заглушающий всех вокруг. В начале правления он был некоторое время сюзереном, и мне кажется, сумел неплохо ублажать татар, не доставляя при этом излишних страданий европейским крестьянам. Он пал жертвой каких-то политических интриг. Хан сместил его и назначил на его место бургундского короля, но я не думаю, что виной этому было то, как Эдвин исполнял свои обязанности.