Дэйв Дункан - Меч демона

— Вот бы мне твои мускулы, — мечтательно вздохнул Хэмиш, даже налегке с трудом поспевавший за ним.

— Вот так их и зарабатывают. Это настоящая работа для настоящих мужчин.

— Да, теперь никто бы не назвал Тоби Стрейнджерсона удилищем.

— Ты хотел сказать, это работа для мула?

— Есть вещи и похуже, чем быть мулом. Мулы сильны и выносливы, и они знают, что им нужно. — К тому же и с любовными делами у них неважно, что тоже роднит его с ними. Интересно, подумал Тоби, не видят ли девушки в нем мула?

— Ну и оставайся мулом, если тебе нравится. Я лучше буду лисом.

Тоби расхохотался. Паренек расплылся в улыбке.

На верхушке седловины Тоби остановился и опустил мешок на плоский валун, дыша как загнанный олень, повернувшийся мордой к гончим.

— О духи! — простонал Хэмиш, плюхаясь на землю. — Я уж думал, ты не остановишься передохнуть!

Тоби вытер лицо краем пледа. Он стоял в туннеле, стенами которому служили Бинн-Вег и Бинн-Одгар, а крышей — низкая, тяжелая туча. Он смотрел на Страт-Филлан словно бы через окно. Почти лишенные деревьев склоны поросли травой и кустарником, перемежавшимся полосами голой скалы или вереска. На этом фоне ярко зеленели пятна ивняка и еще более яркие пятна болот. Маленькая хибара у Скалы Молний находилась слишком далеко, чтобы разглядеть ее отсюда, даже самой скалы почти не было видно. Замок скрылся за склоном, а маленькие домики Тиндрума можно было увидеть, только если точно знать, куда смотреть.

— Родина! — вздохнул Хэмиш.

— Тебе нравится, да?

Паренек уклонился от ответа.

— Я понимаю, в общем-то ничего особенного, — поспешно ответил он. — Па говорит, что мы бедны. В других гленах растет больше мужчин, способных сражаться, и у них больше скота на продажу. Но тут наш дом, так что мы любим его. Кэмпбеллы из Филлана — самые храбрые воины в Хайленде, это что-нибудь да значит.

— Ага, — кивнул Тоби и, снова вскинув мешок на плечи, зашагал дальше по дороге. Он тоже родился в глене, но не любил его. У него не было здесь ни семьи, ни наследства — земли, ремесла или скота, даже шестнадцатой доли вола. У него было одно-единственное достояние: сильное тело, и он обязан использовать его как следует. Как другие должны растить урожай или оттачивать талант, ему надо набираться сил. А что дальше — там видно будет.

— В чем дело? — Хэмиш догнал его и пошел рядом. Он с беспокойством смотрел на своего героя.

— Где кончается храбрость и начинается обыкновенная глупость?

Шагов тридцать тот молчал, не зная, что ответить.

— Ну ты и циник, Тоби.

— Правда?

— Помнится, и па говорил тебе то же самое.

— Перед тем, как высечь меня, кажется. Храбрость — это, конечно, хорошо, но ее можно одолеть. Если уж рисковать жизнью, то за что-то стоящее. Нет смысла просто так швыряться ею, чтобы показать, какой ты храбрый. — Возможно, сейчас он рушил веру мальчика во все, во что тот до сих пор верил.

— Но есть же у нас и другие достоинства! Мы честны, мы трудимся не покладая рук, и мы можем сами позаботиться о себе.

Тоби промолчал.

— Но никто не работает больше тебя, — заметил Хэмиш еще шагов через сто. — И сдается мне, ты не имеешь с этого ни любви, ни ласки, ведь верно?

Тоби почувствовал раскаяние:

— Мы, мулы, никогда не жалуемся.

— Ты думаешь, Страт-Филлан того не стоит?

— Я думаю, он стоит очень многого.

Хэмиш просветлел.

— Правда?

— Правда. — Конечно, стоит, в стратегическом отношении. К людям это не относится.

Дорога спускалась по северному склону, и теперь им все чаще стали попадаться маленькие, мутные ручейки. Еще пятнадцать минут — и дорога привела их к шумному ключу, вода которого стекала по камням в небольшие прудики. Тоби направился к одному, давно уже ему известному.

Оставив мешок на камнях, он сбросил плед и плюхнулся в воду, а за ним и Хэмиш. Вода была до боли холодна, но все равно доставляла наслаждение. Они подурачились немного, брызгаясь друг в друга. Хэмиш болтал не умолкая, как выводок голодных птенцов.

— Давно у тебя волосы на груди, Тоби?

— Который, этот или эти два?

Вопросы Хэмиша становились все более наглыми, и в конце концов он обозвал Тоби лонгдирком — длинным кортиком. Это было довольно распространенное прозвище растущих парней, и Тоби часто приходилось выслушивать его и в свой адрес, да и Хэмишу вскоре наверняка предстояло услышать его, и не раз. Однако обращенное ко взрослому, оно звучало довольно двусмысленно, особенно учитывая обстоятельства. Именно с учетом этих обстоятельств, а также потому, что Хэмиш сделал это нарочно, Тоби взревел и прыгнул на него. Хэмиш выбрался на берег и с воплями бросился прочь. Тоби поймал его, отволок обратно к пруду и окунал головой вниз до тех пор, пока тот не прекратил ржать как безумный и не взмолился о пощаде.