Дэйв Дункан - Меч демона

Тоби кивнул.

— Когда Орда покорила Англию, — объяснил Кеннеди, вдруг сделавшись похожим на Хэмиша, когда тот читает свои лекции, — это было как раз, когда сассенахи покорили Шотландию — или думали, что покорили. Так что английский король принес присягу и за Шотландию разом. Поди, татарской ноги еще не ступало на шотландскую землю. Или копыта, да? — Он хохотнул и хлебнул еще.

В его изложении история не показалась более достойным предметом, чем в школе у Нила Кэмпбелла, но теперь, когда Тоби сделался человеком короля, возможно, ему и стоило бы знать ее хоть немного.

— Выходит, парень, все эти годы англичане сосали с нас людей и золото, чтобы платить дань Орде. Но если хан признает Шотландию как независимую сатрапию, стало быть, мы тогда освободимся от сассенахов, верно?

Может, Тоби и не отличался сообразительностью, но он был трезв. Он не видел особого преимущества в том чтобы сменить одного верховного властителя на другого. Судя по тому, что он слышал, английский король громил татарских вассалов в хвост и в гриву по всей Европе уже не первый год. Если таковы главные замыслы короля Фергана, значит, чувство меры изменило ему.

— Так ты думаешь, Сам может отправиться в Сарай?

— Возможно, — пробормотал Кеннеди, снова принимаясь за кинжал. — Как я сказал, это только слухи. Но как знать… — Он подмигнул.

— Сарай? Это на какой-то большой реке?

— На Волге. Далеко отсюда. Очень далеко.

— Несколько недель пути?

— Ох, парень, скажи уж лучше — месяцев!

Нет, решительно интересно!

Тоби отодвинулся от стола.

— Тогда пойду сосну перед дорогой. Если я понадоблюсь, ты знаешь, где меня искать. У тебя есть еще свеча?

Кеннеди нахмурился и, опустив ноги на пол, протянул ему флягу.

— Держи, парень, от этого на твоей здоровой груди вырастут настоящие волосы. Ты ведь не бросишь меня здесь пить в одиночестве?

Тоби пришлось сделать глоток этого жуткого пойла, и только после этого ему позволили уйти Кеннеди бормотал ему вслед двусмысленные комментарии насчет отсутствия мужественности. Держа в руках оба узла — свой и Хэмиша, Тоби оглянулся в дверях.

— Где мне спать?

— Прямо… ступай все время прямо. Если увидишь звезды, значит, зашел слишком далеко. — Кеннеди заржал и снова присосался к бутылке.

«Прямо», как оказалось, означало лестницу. Она заканчивалась узким коридором с дверями по обе стороны. В дальнем конце его виднелась стремянка, упиравшаяся в люк. Немного приподняв его, Тоби увидел солому. Он задул свечу, спустился вниз за узлами и забрался на низкий чердак. Высоты едва хватало, чтобы сидеть, не говоря уже о том, чтобы стоять. Через минуту или две он начал различать слабый свет, сочившийся в щели под карнизом. Сквозило тоже оттуда. Сильно пахло куриным пометом — значит, где-то здесь гнездились птицы.

Он долго не мог заснуть» — из-за ушибов ему приходилось лежать на спине, к чему он не привык. Даже под пледом он едва мог согреться. Позже он услышал, как кто-то поднимает люк, закрывает его, шуршит соломой. Кто бы это ни был, он пришел не за тем, чтобы звать его в монастырь. Почти сразу же, хоть он и не был уверен в этом, так как мог и задремать ненадолго, он услышал знакомый храп Хэмиша.

Жизнь в королевском дворце оказалась не совсем такой, какой он ее себе представлял.

На этот раз все было совсем не так, как в Глен-Орки, — Вальда с самого начала знала, где он. Он стоял и смотрел, как она идет к нему, — он видел ее нечетко, словно в тумане. Она остановилась, не доходя несколько шагов, и протянула к нему руки.

— Сюзи? — Голос ее казался очень далеким, но звучал ясно и неодолимо. — Ответь мне, Сюзи!

Он ждал, почему-то зная по странной логике сна, что, пока он молчит, она не имеет власти над ним.

Ее очертания сделались ярче и четче. Ее тело просвечивало сквозь полупрозрачную вуаль. Интересно, каким видит его она?

— Тоби Стрейнджерсон! — произнесла она громче.

«Тоби Стрейнджерсон — это я», — подумал он.

Она улыбнулась, и вуаль спала с нее. Он почувствовал, как его тело отвечает яростным приступом страсти.

— Тогда иди ко мне. Ты придешь ко мне.

«Я приду к тебе».

Она исчезла, а он лежал, проснувшись, обливаясь холодным потом. «Не совсем проснувшись, — подумал он. — Это мне снилось». Было далеко за полночь.

Но он не мог просто лежать здесь. Слишком силен был зов. Ему нужно идти. Он сел, морщась от боли в затекшем теле. Слабый рассвет пробивался в щели под карнизом.

Солома рядом зашуршала.