Гай Орловский: Ричард Длинные Руки - принц-консорт

Здесь роскошь не только присутствует, но бросается в глаза, как будто у местных королей не было возможности вложить деньги в хорошую армию и бросить ее на завоевание соседних земель.

В комнату заглянул старший слуга, церемонно поклонился, приложив одну руку к груди, а вторую закидывая за спину.

— К вам лорд Теоден Фолькийский…

Я нахмурился, не до местных лордов, но вспомнил, как Ротильда еще во время бегства из Мезины жаловалась, что могущественные роды Голдвина Адорского и Теодена Фолькийского с помощью канцлера Фреальфа начали интриговать, собирать силы и наконец пригрозили, что если не выйдет замуж за кого‑то из их вождей, то свергнут, что и случилось, когда попыталась сохранить власть. Голдвин сел на трон, а Теоден тут же принес ему присягу верности.

— Зови, — сказал я и поправил себя: — Проси!

Вскоре через порог переступил высокий и крупный человек, а если «человек», то это, конечно, мужчина, хотя женщина тоже вроде бы человек, и, естественно, если лорд, то обязательно крупный, могучий и свирепый, это же мир бури и натиска, мир мужчин, когда правит сила, время от времени опираясь на мудрость…

Я рассматривал его быстро и внимательно, стараясь успеть оценить и выстроить стратегию разговора, а то верховные лорды иногда перехватывают инициативу, пользуясь опытом в этих делах.

Лицо крупное, спина ровная, не сразу и поймешь, что стар, по крайней мере для того, чтобы горбиться и шаркать подошвами. Лицо, при всей крупности, сильно обвисшее, мощный нос клювом, под глазами многоярусные мешки, а еще и темно — коричневые подпалины на желтой нездоровой коже, но глаза из‑под набрякших толстых век смотрят настороженно и без старческого равнодушия к делам мирским.

— Лорд Теоден, — произнес я холодно.

Он чуть — чуть наклонил голову.

— Ваше высочество.

Еще минуту мы рассматривали друг друга. Мне понравилось, что не чувствую ни страха, ни заискивания, даже его поклон — от человека, признающего мою власть, но в то же время не забывающего, что и по возрасту он и старше, и опытнее, и вообще у него больше земель и владений, чем у королевы Ротильды.

— Чему обязан, лорд? — спросил я. — Как я понял, вы не в восторге от предстоящей коронации.

— Очень, — ответил он ровным голосом. — Даже с пониманием, что реальная власть останется у вас.

— Почему?

— Плохой пример, — объяснил он.

— Чем же?

— В других местах, — произнес он, — могут возникнуть подобные настроения. А это чревато.

— Насколько?

Он пожал плечами.

— Не угадать. И благородные люди, и чернь бывают…

— Непредсказуемыми?

— Верно, ваше высочество. Трудно гадать, какая именно шлея попадет им под хвост. И когда.

— А в чем опасность видите вы? — спросил я.

Сесть я ему не предлагал, пусть чувствует, что я не только хозяин положения, но и не собираюсь поступаться хотя бы толикой.

Он все понимает, судя по его неподвижному лицу, но ни жестом, ни словом не выдает своего недовольства.

— Все‑таки власть короля, — объяснил он терпеливо, — основывается на том, что лорды королевства соглашаются ее принять!.. Любая власть основана именно на согласии. К примеру, в Мезине отыщется немало лордов, у которых больше земель и воинской силы, чем было у Генгента, короля Мезины, и чем теперь у королевы… если не считать, естественно, вашей армии.

— Но ее придется считать, — произнес я жестко. — Хотя вы правы, власть основана как раз на согласии.

— Спасибо за понимание, ваше высочество.

В его ровном голосе проскользнула ирония, но я проигнорировал, добавил сравнительно мирно:

— А подчиняться женщине мужчины с оружием в руках пока что не готовы…

— Счастлив, — произнес он сухо, — что вы это понимаете. А еще мне кажется, что подчиняться женщине мужчины никогда не будут готовы.

— В этом мире, — согласился я, — никогда. Но если наступит мир и благоденствие, когда мечи можно будет повесить на стены и не снимать ни разу за всю жизнь… гм… тогда может наступить совсем другой мир… Лорд Теоден, почему‑то мне кажется, вы уже прочли мою Хартию…

Он вскинул брови в подчеркнутом изумлении.

— Какую Хартию?

— Вы опытный лжец, сэр Теоден, — одобрил я. — А я, к вашему сведению, достаточно опытный наблюдатель. Так что не пытайтесь так уж… слишком просто хитрить.

Он поклонился.

— Простите, ваше высочество. Я не буду хитрить… слишком просто.

— Да уж постарайтесь, — сказал я. — Я не хочу терять квалификацию.

Он произнес учтиво: