Гай Юлий Орловский: Ричард Длинные Руки — принц-консорт

Его напарник жестом велел нам идти вниз. На нижнем этаже собралась вся челядь, с верхних этажей по лестнице сбегают по одному перепуганные насмерть мужчины и плачущие женщины. Четверо драконидов, что стерегут нас, этих новых встречают лишь беглыми взглядами, а сами, я заметил, напряженно прислушиваются к тем звукам, что доносятся сверху.

Сам я не услышал ничего, кроме душераздирающих криков, воплей, проклятий, словно кто-то пытается бороться, затем донесся страшный крик ужаса и боли, такой нечеловечески страшный, что у меня кровь застыла в жилах, а крик все рос, ширился, в нем уже отчаяние, страх, двое драконидов зашатались и рухнули на колени, но двое других бегом ринулись наверх.

Сэр Кастельван пробрался ко мне сзади, за ним и сэр Силендборг, первый спросил со страхом:

— Что это?

Сэр Силендборг ответил за меня шепотом:

— Похоже, нарвались на достойного противника.

— А кто это кричал? — спросил сэр Кастельван. — Те, кто ищет, или жертва?

— А нам это важно? — спросил Силендборг. — Пусть поубивают друг друга. Как скажете, ваше высочество?

Я покачал головой, указал взглядом в окно. Видно, как совсем близко в воздухе реют громадные и чудовищно свирепые даже с виду драконы, при виде которых я сразу вспомнил герцога Бертольда, которому обещал побывать в том мире, в котором тот когда-то сразил дракона.

Драконы один за одним садятся на площадку перед главным входом в замок, остроголовые быстро выбегают, блистая оранжевой чешуей брони, вскакивают крылатым рептилиям на загривки.

Последние двое выволокли нечто, барахтающееся в мешке из блистающих молний, тоже забросили дракону на спину, прыгнули следом.

Крылатая тварь растопырила крылья и, сильно пихнувшись лапами, так что крепость покачнулась, метнула себя в воздух.

Мы замерли, крепость наклоняется все сильнее, люди начали скользить по гладким плитам пола.

Сэр Кастельван крикнул в отчаянии:

— Ну почему…

Он охнул, отшатнулся и торопливо закрыл глаза сгибом локтя, а чудовищные молнии, резко увеличившись в размерах, наполнили воздух резким запахом озона и окружили мир.

Я ошалел от нещадного блеска, однако он оборвался почти моментально, наступила внезапная тишина, только воздух оставался режущим ноздри, но и он быстро размывался и становился нормальным.

Сэр Кастельван возопил дико:

— Все вернулось взад!.. Ура!.. Но… как?

— Неважно, — крикнул Силендборг. — Все вернулось…

Он осекся, я проследил за его взглядом. К крепости мчатся пятеро всадников, впереди на крупном буланом коне гордо скачет лорд Рудольф Герман Лотце. Рядом с ним баннероносец уверенно держит стяг с его гербом.

— Похоже, — проговорил я, — мы не опоздали к ужину.

Он воскликнул с вытаращенными глазами:

— Но… как? Мы же пробыли там целый день.

Я указал на группу скачущих к замку всадников.

— Это лорд Лотце, я не ошибся?.. Стоит спросить, что они видели.

Сэр Кастельван сказал торопливо:

— Вы правы. Пойду встречу лично.

Он посмотрел на себя в зеркало на стене, приосанился и только сделал шаг к двери, как раздался громовой вопль:

— Где эти сволочи?.. Куда попрятались? Испугались? Я их всех порублю…

Вверху на лестнице показался герцог Вирланд Зальский, великолепный в дорогих блестящих доспехах, в одной руке меч, в другой щит с его красочным гербом и гордым девизом, забрало опущено, а сквозь щель грозно сверкают гневом глаза.

Лорд Силендборг счастливо вскрикнул, взбежал навстречу и на середине лестницы обхватил своего сюзерена и начал тискать, но через доспехи это непросто, тогда он сорвал с него шлем и влепил звучный поцелуй.

— Дорогой друг! — воскликнул он с чувством. — Хотя мы для вас и выбрали самое лучшее место у входа в главный зал, но я готов отказаться от такого великолепного украшения… хоть и жалко, конечно…

Герцог Вирланд спросил у меня ошалело:

— Что с ним?

Силендборг вскрикнул ликующе:

— Потом объясню!.. Сперва помогу сэру Кастельвану встретить лорда Лотце!

Он умчался, а Вирланд огляделся и осведомился с высокомерием герцога, а то и принца:

— Сэр Ричард, а где эти гнусные и весьма омерзительные твари?.. Я уже присмотрел, чьи головы развешу на стене своего замка, а чьи брошу собакам. Чужим, а то мои вдруг отравятся.

— Они поняли ваши намерения, — заверил я, — и удрали.

Он воскликнул возмущенно:

— Как это?.. Без драки? Такие подлые трусы?

— Скажите, — спросил я, — что вы помните… последнее?