Юрий Никитин - Зубы настежь

– Три четверти, – сказал я с тоской. – Многовато.

– Таков закон! Иначе не успеют полюбить. Ведь всем нравится, когда бьют кого-то, а не их. Смотрят с удовольствием. Но когда бьют очень долго, то начинают уже сочувствовать... Только тогда можно освобождаться из плена.

Я подумал, махнул рукой:

– Черт с ними! Пусть не любят. Лишь бы боялись. Давайте обойдем этого Кинг Конга сторонкой. Я и так в кандалах провел всю жизнь, начиная с тугих пеленок.

Волк смотрел с непониманием. Похоже, искал скрытый смысл, не мог же предположить, что... словом, человек, водивший орков, не мог по трусости отступить, здесь было нечто другое, более важное и сложное.

Вряд ли ведомый мной отряд понял, почему вдруг я повел в обход той части долины, почему пришлось всем карабкаться по косогорам, стаптывая каблуки, продираться через дремучие заросли, колючки изорвали одежду служанок, даже принцесса какое-то время светила голым задом, но герцог набросил ей на плечи свой длинный плащ, и она посмотрел на меня провоцирующе, едва-едва не показала язык, но вид тут же напустила строжайший, даже не принцессячий, а вовсе короллячий.

Я на всякий случай снова оторвался вперед, я-де разведчик, но на самом деле только что повезло, что того Ваньку Каина встретил только в общества волка и ворона, иначе пришлось бы махаться, и теперь поклялся, что пока не покажутся стены принцессиного града, буду обязательно выезжать в боевой дозор.

Волк насторожился первым, затем ворон каркнул обрадовано:

– Вижу! Идет!

– Кто едет? – поинтересовался волк ревниво.

– Да такой же... Морда – во, меч – досюда, во взоре – надменность...

Я сказал с тоской:

– Опять герой? Ну да ладно.

Из-за поворота дорожки показался на крупном белом коне обнаженный до пояса воин. Красивый, могучий, весь в бронзе мускулов. Золотые волосы перехватывал на лбу широкий золотой обруч, на неимоверно вздутых бицепсах каким-то чудом держались широкие браслеты. На запястьях тоже браслеты, настоящие боевые: широкие, толстые, с щелями для захвата вражеского меча.

Его белозубая улыбка осветила окрестности, а голос был красивым и мужественным до безобразия:

– Приветствую тебя, рыцарь! Ищешь подвигов?

– Да что-то вроде того, – пробормотал я.

Он снова захохотал, запрокидывая голову и показывая не только великолепные белые и ровные зубы но и розовый туннель гортани. Горло его было красивое, с толстыми жилами, голова красиво сидела на широченных плечах, а грудь была как исполинская наковальня.

– Зададим нечисти жару? – сказал он мужественно. – Я слышал, за той горой просто скопище драконов!.. Наших женщин ворують!.. А если вон за той, что слева, там великаны мешают проводить принцесс из пункта А в пункт Б... Конечно, не одни одни, дорога ж долгая, но начинать надо с великанов. А вообще-то я думаю, не пойти ли в истребители нечисти?.. Как думаешь? В профессионалы?

Я пожал плечами:

– Вообще-то красиво. Когда с другим дерешься, кто-то может поставить и на него, а когда с бабой-ягой или драконом... то побьешь или тебя побьют, но сочувствовать будут тебе.

Он с интересом посмотрел на меня:

– А ты соображаешь!.. Другой тоже может вырядиться красавчиком. Зато эти горгоны, горгульи, навьи, вампиры... Эх, поработает мой меч!

Он гикнул, свистнул, конь под ним красиво переступая точеными ногами, где тоже мускулы переливались везде, где только можно, перекатывались переходя в мускулы на обнаженных ляжках героя, мускулы по всему его мужественному торсу, глыбам мышц на плечах, толстой как дуб шее.

– Хочешь поехать со мной? – предложил он. – Мне нужен спутник. А героя всегда, как я слышал, полагается спутник.

– Нет, благодарю, – пробормотал я. – У меня своей квест, и к тому же я почти отквестился.

Конь под мной пятился, догадываясь о моей желании, а герой выпрямился и доброжелательно помахал мне рукой, длинной и мускулистой настолько, что уже не рука, а орудие истребления противников.

– Тогда прощай!

Конь под ним красиво заржал, еще красивее встал на дыбы, поколотил по воздуху копытами. Всадник вскинул над головой руку в прощальном жесте, это было в самом деле очень красиво, затем конь сорвался с места, прогрохотали копыта, вдаль унеслось пыльное облачко и растворилось, словно

Я пустил своего кона дальше, чувствуя как опалило не только щеки, но и спину. Неужели я похож на этого самодовольного тупого дурака? Неужели кто-то меня воспринимает таким же?

Сильный стук копыт догнал, я не оборачивался, уже отличал уверенную поступь жеребца воеводы от кокетливого шага кобылки принцессы, наглого топота коня герцога или невыразительного стука по земле лошадей остальной свиты.