Ярослав Коваль - Могущество и честь

— Ну да. За некоторым изъятием.

— Ничего. Новый комендант это поправит. А со старым что сделали?

— Да ничего. Раджеф не передал мне никаких распоряжений, поэтому я просто оставил его там. Как и всех офицеров. А солдат просто выгнали.

— Раджеф не передал распоряжений потому, что я их ему не дала. Но государь высказался на эту тему вполне… Впрочем, неважно. Это будет дело другого человека, я предпочту нагрузить тебя заданием попроще.

— Опять головоломный рейд?

— Нет, — удивилась её светлость. — Время стремительных бросков миновало. Война вступает в традиционную стадию. Боюсь, нам больше не придётся удивлять врага оригинальными выходками. Но не будем зарекаться. Тебе же предстоит вести свой отряд в составе войска — на юг, к столицам.

— Будем брать столицы?

— Надеюсь, не брать. А впрочем, посмотрим. — Аштия отвернулась и прижала к лицу платок.

Меня будто что-то подтолкнуло. Хрен с ней, с субординацией, больно смотреть, как мучается женщина. Я пересел к собеседнице поближе и взял её за плечи.

— Что — совсем худо?

— Не совсем, но скрутило, — выговорила она. — Пройдёт. Справлюсь. Всё преходяще, как беременность, так и жизнь.

— А что говорят врачи?

— Господи, Серт, зачем тебе такие подробности?!

— Ты мне всё ж родственница, а у меня на родине бытуют своеобразные традиции вежливости.

— И как, по вашим традициям я должна исчерпывающе ответить на такой вопрос?

— Можно отделаться чем-нибудь дежурно-нейтральным. Типа «да всё хорошо».

— А если всё нехорошо?

— Зависит от… Если жаждешь от родственника сочувствия или помощи, начинаешь излагать проблемы честно и в красках. Если хочешь отделаться, врёшь, что всё хорошо, или просто посылаешь.

— Куда?

— Подальше. Носки стирать, например.

Я всё хотел, чтоб Аштия улыбнулась, но женщина смотрела без улыбки. Но, по крайней мере, убрала платок от лица и, кажется, чуть-чуть пришла в себя.

— Мне трудно, — призналась она. — Я очень надеюсь на твою помощь.

— Не сомневайся. Конечно. Но значит ли это, что ты хочешь снова видеть меня в роли своего телохранителя, пусть и временно?

— Нет, разумеется. Да и не нужна мне будет особая защита. Откровенно говоря, предвижу, что ближайшие месяцы — пока мне не станет лучше — я буду вынуждена держаться в стороне от войны. Ты, в отличие от меня, окажешься в самой гуще событий.

— Разве тебя кто-то отстраняет?

Она улыбнулась и развела руками.

— Обстоятельства. Увы… Ниш! Итак?

— Замок взят, Рохшадер пленён. А, ну Серт про пленника уже, наверное, рассказал.

— Нет, не успел.

— Как не успел, если это самое главное?!

— Ну, вот так.

— Это ж ты его пленил!

— М-м-м…

— Вот как? — с интересом уточнила Аштия. — Достойно.

— Да, задача оказалась трудной. Повезло.

— Тебе всегда везёт, это замечательно!

— Мне не везёт в мелочах. Ну и хорошо. Пусть и дальше не везёт в мелком, но везёт в крупном.

— Вот именно. Ниш!

— А рассказывать особо нечего. После вмешательства государя бой быстро перешёл во внутреннее замковое кольцо. Потерь сравнительно немного.

— Есть известия о пополнении? Скоро ли прибудет?

— Пока нет. Но вряд ли сильно задержится.

— Тогда нам понадобится всего дней десять, чтоб добраться отсюда до столиц. Его величество уже сообщил, кого поставит здесь в гарнизоне?

— Нет, но уж явно не кого-то из твоих людей.

— Конечно, — понимающе усмехнулась Аштия.

— Почему? — заинтересовался я. — Ты полагаешь, правитель опасается чрезмерного усиления Солор?

— Традиция предписывает, если можно так выразиться, не вводить лордов в чрезмерный соблазн.

— А разве ты уже не введена в соблазн? В твоих руках почти вся имперская армия за малым изъятием. И с частью этого малого изъятия ты вполне можешь договориться. Кулуарно.

Глаза её светлости сверкнули, плечи чуть развернулись, и, хотя она осталась сидеть, мне показалось, будто женщина смотрит на меня сверху вниз.

— Моя семья стоит так высоко, что никакая честь не может оказаться слишком высокой для нас. И любую степень доверия Солор заслуживают, — её голос смягчился. — Но хранить определённую репутацию в обществе себе подобных тоже важно. — Идите. Я попробую поспать.

Ниршав решительно вытянул меня наружу.

— Ну ты даёшь. Не замахивайся на достоинство аристократа, если ценишь голову. Аше, может, и простит. Но кто-то другой… Вряд ли.

— А что я такого сказал?

— Эх, чужак, чужак. Намёк на возможность совершить измену — плевок в лицо. Такими вещами не шутят.