Александр Ян - Дело огня

— По-хорошему, вам лечь надо, — снова проворчал Сёта, подходя. Принёс чаю в черпаке. Паровоз все-таки можно рассматривать и как большой чайник.

— Я не хочу лежать, — сказал Асахина. — Там и без того тесно, а я не настолько серьезно ранен.

— С инспектором вы друг перед другом себя показываете, вот что, — Сёта покачал головой. — Как дети малые, право слово. Не ваше это дело — за мятежниками гоняться. Пусть бы один разбирался, хитроглазый. Его это работа.

— Нет уж, — сказал инженер. — Я сам согласился, так что это теперь и моя работа.

Факты лежали перед ним с самого начала. Желтые и коричневые отполированные кусочки дерева, как в головоломке. Ему не пришло в голову сложить их до сегодняшнего утра. Потому что он думал о своем спутнике как об убийце. Только как об убийце. Не как о лжеце.

— Как же, как же! — Сёта не уходил, ожидая, пока инженер выпьет весь принесенный чай. Фельдшер Камимуры сказал, что инженеру нужно много пить, — и Сёта, видимо, не успокоится, пока начальника не раздует в бочку. — Он позвал! А вы пошли! Все воевать не отвыкнете. А убьют вас — где еще такого хорошего начальника найдем? Поставят гайдзина какого-нибудь — наплачемся ведь.

— Не поставят. Да и я больше со станции ни ногой.

Если я туда вернусь.

— Кстати, об инспекторе. Где он сейчас? Тоже ведь должен здесь лежать — а ускакал еще раньше, чем я проснулся.

Правильней было бы сказать «очнулся». Потому что ночью Асахина не заснул — он именно потерял сознание и не видел, как стоявшие недалеко от Ханно люди Камимуры пришли на помощь. Как это ни смешно, добраться раньше им помешала вздувшаяся река и бревна, которые снесли мост. Асахина улыбнулся, подумав, как подешевеют теперь дрова в Токио. Ненадолго, правда.

Инспектор, как выяснилось, еще на рассвете взял два взвода солдат и ушел наверх — кажется, ему удалось починить вагонетку или наверху нашлась запасная, потому что через несколько часов во временный лагерь у железной дороги начали прибывать закопченные перепуганные люди.

Голодных пока что быстро удавалось накормить: достаточно пойти туда, где прошла волна, и набрать в подол убитой взрывом рыбы. Асахина увидел на тропинке чернокожую, шагавшую с рыбиной в руках. Она тоже заметила инженера и свернула в его сторону.

— Эй, вы тот самый красавчик, что говорит по-английски, верно?

Инженер улыбнулся и поклонился ей как мог.

— Черт, я полгода не слышала человеческого языка — и не научилась толком чирикать по-вашему. От меня все шарахаются как от чумной. Хозяйка померла — это правда, что ли?

— Даже если госпожа Мияги жива, она, к сожалению, должна будет умереть, — инженер опустил глаза. — Она замешана в государственном преступлении.

— Ха! — чернокожая блеснула зубами. — Государственное преступление! Да здесь настоящая чертовщина творилась, вот что я вам скажу. Они продали душу дьяволу — хозяйка, ее муж, ее хахаль, все. Когда все начало гореть — я так и поняла, что это нечистый пришел за своим добром.

— Нет, — поправил ее инженер, — это как раз полиция. Но миссис Мияги и не была вашей хозяйкой. По закону ваш контракт недействителен. Я думаю, вам помогут вернуться домой.

— Домой! — фыркнула черная. — Что я там не видела, дома? Хотела мир поглядеть, дура, — а тут сразу в фургон сунули и в этом лесу выгрузили. Поглядела мир, ничего себе. Деньги неплохие давали, что есть, то есть — так все в пожаре сгорело. Где эта ваша полиция, я ей глаза вырву!

— Если бы я сам знал, — вздохнул инженер. Он сейчас испытывал к полиции сходные чувства.

— Эй, а вас крепко потрепали, — девица покачала головой. — И повязки все грязные. Хотите, переменю?

— Это деготь, — Асахина провел пальцем по темному пятну. — Если им смазывать раны, они меньше кровоточат, заживают быстрее и не гноятся.

Девица наклонилась посмотреть и присвистнула.

— Зато и воняет же, — сказала она.

— Зато я уже на ногах.

— Это да. Это часто так бывает. Ну, будет что нужно — зовите.

Она пошла прочь, покачивая бедрами — не взад-вперед, как гейши, а вправо-влево. Так в кимоно ходить нельзя. Асахина мысленно переодел ее в европейское платье — и тут же нашел красивой. Какое великое разнообразие людей сотворил Бог, подумал он. И как люди делают из этого разнообразия причину для вражды и ненависти…

Видимо, сработало правило «не говори про тэнгу» — навстречу черной девице шагал Сайто. Пропустив ее, приостановился, поглядел вслед, покачал головой — ну и походка. Подошел к крыльцу.