Евгений Малинин: Маг

– Они умерли… Днем, четыре дня назад…

– Все?!

– Все…

– И?!

– И Света…

Я закрыл глаза, а Мерлин, отложив телефонную трубку в сторону, принялся вытирать катившиеся из моих глаз слезы, тихо приговаривая:

– Ошибаешься ты, Илюша. Это ты своего противника уничтожил. Своей ненавистью… своей любовью… Я-то только тучки подогнал, а удар-то ты направил…

Когда я снова открыл глаза, в комнате был один Данила. Он сидел на табурете рядом с кроватью, подложив под себя ладошки и уставившись неподвижным взглядом в стену перед собой. Я долго разглядывал его похудевшее, бледное личико и думал, как ему сказать, что он больше не увидит маму. Я так ничего и не придумал, а Данила наконец почувствовал мой взгляд и посмотрел на меня. Губы его сразу тронула улыбка.

– Ну как?… – тихо спросил он.

– Все нормально… – ответил я, и голос мой уже не хрипел. Я тоже улыбнулся. – Скоро кончится наше приключение, еще полет на самолете, и мы дома.

Он промолчал.

– Ты не знаешь, дядя Сережа не приезжал?

– Это тот полковник на вертолете?…

– Ну да…

– Он и сейчас здесь. Позвать?… – Данила с готовностью сполз с табурета. Я кивнул, и он пошел к дверям. Через минуту в комнату вошел Сергей, а за ним потихоньку Данила. Мальчишка, видимо, не хотел выпускать меня из виду ни на минуту, боясь потерять.

– Привет! – радостно забасил Сергей. – Ну что с тобой опять случилось? Как тебя занесло под эту чертову грозу?…

– Тебе разве большая московская шишка не запретила вопросы задавать? – улыбнулся я.

– Запретила… – притворно вздохнул он, а глаза его довольно смеялись.

– Как-нибудь потом я тебе все-все расскажу, – пообещал я ему. – А пока скажи, нельзя ли нам с Данилой заказать билеты до Москвы на… послезавтра. На утро.

– Да ты же не встанешь!… – удивился он.

– Встану… встану…

Он осуждающе покачал головой:

– Будут тебе билеты… неваляшка… – Он снова улыбнулся. – Катерина там для тебя гостинцев прислала, варенья-соленья…

– Вот видишь!… Как же я после этого могу не встать… Значит, на послезавтра, на утро… – еще раз уточнил я. Он покачал головой и направился к двери. Через два дня, несмотря на мою страшную слабость, мы с Данилой поднялись по трапу Ту-154. Восемь часов полета запомнились мне только одним. Поймав пустой взгляд Данилы, направленный в иллюминатор, я спросил, о чем он так глубоко задумался. Он посмотрел на меня долго-долго, а потом тихо сказал:

– Знаешь, дядя Илюха, мама-то моя умерла… Я замер в кресле, а он, помолчав, продолжил:

– Ее старик один убил… Он сначала ее свел с ума, а потом убил…

– Откуда ты знаешь?…

– Она мне сама рассказала…

Я проглотил соленый комок и тихо произнес:

– Этот старик, Данилка, и моих родителей убил… – Он вскинул на меня удивленный взгляд, а я добавил: – Но больше он никому ничего не сделает… Точно… Не сомневайся.

Он взял меня за руку и не отпускал до самой посадки. В Домодедово прямо у трапа нас встретил дед Антип на служебной «Волге». Когда мы вышли из самолета, он шагнул вперед и, протянув мне руку, сказал:

– С возвращением, Maг! – и, отвечая на мой недоуменный взгляд, пояснил: – Да, кончилась твоя учеба, теперь ты Маг. Причем Маг без посвящения… – И он хлопнул меня по плечу. Затем он присел перед Данилой и спросил: – А вы, молодой человек, не желаете учиться магии?…

– Меня уже называли «маленький колдун»… – невпопад ответил Данила.

– Ну вот…

– А учителем кто будет?… – Данила был совершенно серьезен.

– А кого бы ты попросил себе в учителя?…

– Его! – Данила блеснул глазами и не глядя взял меня за руку.

– Значит, решено!… – Антип поднялся и взглянул мне в лицо. – Посвящение через неделю, готовься…

Мы сели в машину, и в течение всего пути до Москвы он ничего не говорил и ни о чем не расспрашивал. Только когда мы уже подъезжали к моему дому, он повернулся с переднего сиденья в нашу сторону и тихо сказал:

– Они все, все сорок два человека, умерли в тринадцать сорок пять Москвы… минута в минуту… У вас там было без пятнадцати семь…

Я кивнул:

– Он увел всех своих последователей с собой…

– Крепко он их держал… – пробормотал Антип, снова повернувшись к лобовому стеклу.

А еще через десять минут передо мной распахнулась дверь. И мою шею обвили тонкие, ласковые руки, к моей груди прижалась милая белокурая головка, и самый родной во всех мирах голос прошептал:

– Наконец ты вернулся… Что там с тобой случилось?… – и в этом шепоте звенели слезы тревоги и радости.