Майк Кэри - Мой знакомый призрак

Доля секунды — и запуганная, боящаяся пошевелиться жертва превратилась в дикую кошку, которая бросилась на Рика, осыпая громкими проклятиями. Чуть глаза не выцарапала: Клидеро остановил ее буквально в паре сантиметров, схватил за руки и прижал к дивану.

Но девушка не успокаивалась: плевалась и кричала: «Иуда! Ублюдок! Обманщик! Чудовище!»

Клидеро разозлился: в конце концов он хотел только секса; ничего особенного по сравнению с тем, через что она уже прошла. Он попытался объяснить это Снежне, однако та дралась, словно бешеная. Подробности размывались и теряли отчетливость как в рассказе Рика, так и в его воспоминаниях. Я видел агонию: его рука поднималась и опускалась, ключи бились, подобно цепу, и при каждом движении по запястью растекалась мучительная боль. Я видел секс: развязка получилась судорожной, словно эпилептический припадок, но в сознании Клидеро все смешалось так, что нарушилась последовательность событий. Он не знал, не хотел знать, не позволял себе даже думать о том, была ли девушка жива, когда он наконец разрядился.

Осознав, что натворил, Рик забился в панике, которая даже в воспоминаниях ощущалась почти так же сильно, как в реальности. В полной прострации он долго сидел у трупа Снежны, смеялся, как маньяк, и скулил, как побитый пес. Боже, что сделает Дамджон, если узнает? К какой смерти приговорит? Нет, это просто шлюха: в следующий раз придется съездить в Восточную Европу бесплатно, найти замену, и все образуется. Дамджону все равно, он позволит сорваться с крючка и уйти… Нет, не позволит, накажет, замучает…

И так снова и снова.

Наконец часа через два Клидеро смог взять себя в руки и прорвать душную пелену ступора. Лукаша нужно поставить в известность: случившееся не утаить, а ему самому не спрятаться — все равно найдут.

Стараясь не смотреть на диван, где лежало изуродованное тело, он кое-как вытерся одеялом и захромал вверх по ступеням. Ужас был так велик, что Рику то и дело казалось, что он споткнется и упадет.

Первым делом он позвонил в клуб по номеру, зарезервированному для крайних случаев — какой случай считать крайним, если не этот? На несуразное, сбивчивое признание Дамджон отреагировал не гневом, не потворством, а холодным, беспристрастным прагматизмом. Подробности, Лукаш хотел знать все подробности. Где сейчас тело? В каком состоянии? Как умерла девушка? Рик не забыл запереть дверь? Он кончил в нее? Презервативом пользовался? Ключи из комнаты вынес или оставил у тела?

Бесконечные, но абсолютно объективные вопросы привели Рика в чувство и помогли разобраться в содеянном. К концу разговора он полностью успокоился. Дамджон велел идти домой и вымыться, как следует вымыться, уделяя особое внимание ногтям. Ключи следовало на ночь замочить в отбеливателе, а потом прокипятить, одежду — сжечь, только не во дворе, на глазах у всех соседей. По словам Дамджона, лучше всего съездить на свалку: пропитать вещи керосином, бросить горящую спичку и проследить, чтобы сгорели дотла.

Рик сделал, как ему велели. Подробный план действий успокаивал, так же как решения, которые принимались за него. Когда изнасиловал и убил Снежну, ему казалось, жизнь сошла с рельсов и поезд с грохотом летит в пустоту. А сейчас получалось, он приземлился с другой стороны ущелья и катится дальше.

Однако выходные получились до жути сюрреалистичными. Рик бродил по квартире, боялся выйти на улицу, даже телефонную трубку поднять боялся. Разбитая ключами рука одуряюще пульсировала, а потом распухла и онемела: Рик промывал ее в антисептике и глотал кокодамол, словно конфеты.

У Томаса Стернса Элиота есть стихотворение о мужчине, который, убив девушку, держит ее в ванной с дезинфицирующим средством и в один прекрасный день не может понять, кто мертв: он или она. Примерно то же самое случилось с Риком, по крайней мере он так утверждал, но его слова подтверждались болью, просочившейся в сознание.

В субботу после обеда приехал Шрам с сообщением от Дамджона: все в порядке. Рику запрещалось появляться в секретных комнатах: отныне и навсегда они для него закрыты. С телом разобрались, так что ни один человек на свете не свяжет его с Клидеро. Теперь у него огромный долг перед мистером Дамджоном, который, Шрам нисколько не сомневался, однажды придется вернуть. А пока, точнее в понедельник, Рику следовало выйти на работу как ни в чем не бывало: мистер Дамджон в оба глаза проследит, чтобы он не привлекал к себе лишнего внимания: никаких больничных, истерик в присутствии коллег, крупных ошибок или срывов.