Андрэ Нортон - Чародей колдовского мира

Мы ждали. Я не видел ничего, кроме больших насекомых, которые летали над тростниками или бегали по поверхности воды, как будто она твердела под их лапками. Птиц не было, не видно даже следов животных в грязи, которая давно высохла и превращалась у нас под подошвами в желтую пыль.

Трижды призывал Эфутур; и каждый раз мы ждали ответа, который не приходил. И если раньше лицо жителя Долины слегка хмурилось, теперь на нем появилось выражение нетерпения. Но если внутренне он кипел из-за задержки, внешне никаких других признаков этого не было.

И он не уходил отсюда. Я уже начинал думать, сколько еще предстоит нам стоять, ожидая появления капризных обитателей озера.

Не шум насторожил меня после третьего призыва, а дрожь или порыв воздуха. Я испытывал уже такое ощущение с матерью и Каттеей. Как будто где-то движется огромное уверенное в себе существо. Я взглянул на Эфутура в поисках разгадки. Здесь действует какая-то энергия.

Мой спутник держал перед собой меч призыва, обращаясь к полоске болота и озеру, которое это болото охраняло. На солнце красные и зеленые шнуры ярко блестели, словно сплетенные из расплавленных драгоценностей. Эфутур не звал больше, просто стоял, держа перед собой свои принадлежности посла.

Среди все еще зеленых тростников, окаймляющих озеро, началось движение, которое нельзя было объяснить ветром. И из воды, погрузившись в нее по колени, поднялись две фигуры.

Они приближались к нам, легко и проворно передвигаясь по грязи, воде и через тростники; я заметил, что они человекоподобны. У них есть ноги и руки, только на ногах клинообразной формы перепонки. Руки и ладони почти такие же, как у меня, но кожа бледная и блестит на солнце.

Головы тоже человекоподобные. Но волосы короткие, прижимаются к черепу и лишь чуть темнее кожи. По обе стороны горла видны круглые пятна

— это жабры, теперь закрытые.

На них узкие набедренные повязки, сделанные из какого-то покрытого чешуей материала радужных расцветок. К поясам, придерживающим повязки, прикреплены большие раковины, которые, по-видимому, служат сумками. В руках, с перепонками между пальцами, посохи. Половина такого посоха зеленая и резная, другая половина черная и производит впечатление смертоносного оружия. Кроганы несли свои посохи острием вниз, чтобы продемонстрировать свои мирные намерения.

Когда они наконец подошли и остановились перед нами, я увидел, что хоть они и похожи на людей, глаза, которые не мигая уставились на нас, совсем нечеловеческие. В них нет белков, от ресниц до ресниц сплошное зеленое пространство — похоже на глаза снежной кошки.

— Эфутур. — Вместо приветствия передний из двоих назвал моего спутника по имени.

— Ориас? — В ответе звучали вопросительные интонации. Эфутур чуть шевельнул мечом предупреждения, и его цвета ярко вспыхнули.

Кроганы смотрели на нас и на меч. Затем предводитель поманил. Мы осторожно последовали за ним по болоту, где возможно, перепрыгивая с кочки на кочку. Пахло гнилью, что естественно в подобных местах; через несколько шагов наша обувь покрылась болотной слизью. А наши проводники, как будто были способны продвигаться по болоту, не оставляя никаких следов.

Мы добрались до края озера, и я подумал, не придется ли дальше идти вброд. Но от одного из едва видных островов к нам устремилась какая-то тень. Оказалось, что это лодка, сделанная из шкуры какого-то водного существа, плотно натянутой на обработанные и связанные кости. Сесть в такую лодку было нелегко. Рентанцы даже не пытались это сделать; они, как и наши проводники, вошли в воду и поплыли, а проводники и еще один кроган потащили за собой лодку.

Когда мы приблизились к острову, я увидел, что, в отличие от топкого берега озера, остров обрамлен широким серебристым поясом чистого песка. Болотный запах рассеялся. За песчаной полоской была растительность, какой я раньше никогда не видел. Высоко поднимались стройные стволы, заканчиваясь мягкими плюмажами, какие иногда привозят из-за морей салкары. И тень у этих растений не зеленая, а тускло-серебристая; на верхних ветвях тут и там росли зеленые и темно-желтые цветы.

Сам пляж был разделен полосками больших раковин и светлых камней на геометрически правильные участки. Между участками пролегали тропинки с оградами из выбеленных водой колышков.

Наши кроганские проводники двинулись по одной из таких тропинок, и мы с Эфутуром последовали за ними. Проходя мимо участков, я видел на них небольшие корзины и изящно сплетенные циновки. Но тех, кому они принадлежат, не было видно. Мы вышли под тень деревьев с плюмажами, и я ощутил аромат цветов. И увидел тех, кого наше появление, должно быть, согнало с пляжа. Мужчины, подобные нашим проводникам, и женщины их племени. У женщин волосы свободно распущены, и в них вплетены тростниковые ленты, украшенные цветами и раковинами. Женщины в одежде из более мягкого материала, перехваченного на плечах пряжками из раковин, на талии разукрашенные пояса. Платья светло-зеленые, желтые или серо-розовые. Впрочем, женщин мы почти не видели, потому что они держались в стороне.