Андрэ Нортон - Корона из сплетенных рогов

— Ты видишь… — зловещие искры плясали в ее глазах. — Они идут за мной! Я… — руки ее легли на живот, как бы прикрывая, защищая то, что как она сказала, находится в ней. — Я ношу будущего повелителя — и они знают это! Беги, лишенный клана, спасайся, если можешь! Даже я не смогу спасти тебя от их мести!

Она непоколебимо верила в триумф тех сил, с которыми она считала себя в союзе. Я бежать не собирался. Но я не был уверен, что те, кто сейчас движется в ночи, мильоны Мрака.

Кубок двинулся в моих руках. Я был уверен в этом, хотя держал я его крепко. Он наклонился назад. В его глубине больше ничего не было. Я взглянул на лицо, направленное на меня. Его глаза — смотрели! Они приковали к себе мой взгляд, хотя я чувствовал, что нужно следить за теми, кто приближается к нам.

Я знал, что я уже не тот неопытный и глупый юноша, который совершил ошибку и был изгнан своим лордом. Теперь… теперь я стал…

Нет! Я испустил громкий крик, чтобы разорвать магическое притяжение этих глаз, который, я был уверен, были просто металлическими, а не живыми. Они были очень искусно сделаны и казались живыми, да, но тем не менее, они были металлическими, не реальными, они не могли воздействовать на мой разум.

Сила вливалась в меня. И не только сила — а что-то новое. Какой-то новый разум, превращающий меня в кого-то другого. Однако я не был тем сосудом, которого он ждал, в котором нуждался. Оставался между нами барьер. Это было то, что осталось от меня, Эльрона, что решило умереть, но не отдать себя незнакомцу.

Однако, несмотря на то, что неведомая сила воли не смогла полностью войти в меня, я почувствовал, что обладаю могуществом, которого не ощущал в себе раньше. Видимо, тот, кто хотел войти в меня, наделил этим могуществом, чтобы я служил ему. А может он решил служить мне? Но в последнем я сомневался. Я был не колдун, не Бард, я не мог открыть свой разум и подчинить ему невидимое.

Инна вскочила на ноги быстрым движением и отодвинулась от меня. Прежде, чем я успел схватить ее, она протянула руки по направлению к движущимся теням, который все приближались, громко крикнула:

— Холла, лунорожденный, носитель света, я здесь!

Я сунул кубок обратно за пояс и кинулся к ней. Я обхватил рукой ее горло и подтащил ее к алтарю. А она, как будто вновь превратилась в кошку. Она царапалась, шипела, брызгала слюной, старалась укусить меня. И так она боролась, пока я не придавил ее к земле. Плащ соскользнул с нее во время борьбы и лежал у наших ног. Я прислонился к голубой каменной плите, стискивая в руках ее тело, скользкое от пота. Я с трудом сдерживал ее и не рисковал отпустить. Она совсем обезумела. Это была не та Инна, что я знал раньше.

Поднявшийся ветер нагнал тучи, закрыв луну и теперь единственным источником света были призрачные надгробные свечи. Дважды она порывалась крикнуть снова, оба раза я успевал перехватить ее горло.

Должно быть я немного придушил ее, так как она вдруг обвисла у меня на руках. Тогда я немного отпустил ее, но был настороже, так как не доверял ей — она могла и обмануть. Она не шевелилась, тогда я осторожно переменил положение и вскарабкался на камень, втащив и ее. Ее тело пахло чем-то странным, как будто кожа ее была смазана маслом. Она стонала и тяжело дышала, как будто не могла наполнить легкие воздухом. Но я услышал и еще кое-что, кроме тяжелого дыхания. Вдалеке я услышал звук рога — тот самый звук, который донесся до нас Гатеей, когда кольцо смерти стягивалось вокруг нас. В тот раз, когда я впервые прибегнул к помощи кубка.

Это был чистый, высокий звук.

Облака сгустились над нами и пошел мелкий дождь. Я поднял Инну на ноги, одной рукой набросил на нее плащ.

— Прикройся, — хрипло приказал я. Эта мягкая ароматная плоть в моих руках вызвала то дикое непреодолимое желание, которое в Черной Башне использовали как оружие против меня, искушали меня. Нет, ни в коем случае нельзя поддаваться искушению, это откроет дверь для наших врагов.

Звуки рога раздались ближе. Я пытался разглядеть наших врагов, близко ли они. Но все, что можно было — это голубые огни «свечей». То, что стремилось проникнуть в меня, когда я смотрел на кубок, оставило свои попытки стать мной, но одарило меня новым знанием. Окружающие нас враги не рисковали пройти на курган. Когда я обратился к кубку, я не знал, хорошо это или плохо. Ведь могущество, которое я получил от него, могло помочь мне, но могло и оказаться опасным. Сейчас мы были в таком месте, которое имело свои собственные методы защиты.