Александра Сергеева - Цветы в Пустоте

　　 Руки Сильвенио легли ему на плечи, синие глаза смотрели с надеждой, с доверием.

　　 — Да, это всё было очень… утомительно. Поэтому я хотел попросить вас… — Аргза напрягся, помня, чем закончилась предыдущая такая просьба, однако Лиаму вновь удалось его удивить: — Не мучайте меня больше, ладно? Не бейте, не… не ломайте мне конечности, не унижайте. Это всё, чего я прошу. Я не буду пытаться сбежать, я буду слушаться… по возможности. Я буду с вами приветлив, буду должным образом оценивать ваше ко мне внимание. Взамен же я прошу лишь немного покоя.

　　 "Должным образом", хм? Так вот откуда такая внезапная инициативность в отношениях! Значит, таким способом этот хитрец намерен себя обезопасить? Ну что ж, пусть так. Вряд ли бы он пошёл на это, если бы ему было так уж это неприятно, верно?..

　　 — Ладно, — Аргза с ухмылкой пробежался пальцами по его голове, несильно сжав волосы на затылке. — Но только если ты скажешь сейчас, что скучал по мне.

　　 — Вы же знаете, я не могу лгать…

　　 — А что? — Аргза дразняще поймал его дыхание своими губами. — Разве это будет враньём? Неужели ты совсем не скучал по мне, пташка?

　　 Сильвенио посмотрел на него в упор, очень серьёзно, полностью напомнив наконец прежнего себя. Пальцы его на плечах варвара неуверенно сжались, комкая перья шубы.

　　 — Я… я не знаю. Как я уже говорил, я много думал обо всём этом и… и пришёл к выводу… что вы — меньшее из всех возможных зол.

　　 — Меньшее из зол? Глупый мой, неужели ты ещё не понял? Я — лучшее из того, что могло с тобой случиться, дурачок!

　　 Сильвенио, видимо, хотел что-то робко возразить, но Аргза не позволил ему, прижав большой палец к его губам. Хватит споров, настала его очередь говорить. Сейчас пришло его время высказать всё то, до чего этот юный гений должен был додуматься сам уже давно и по каким-то причинам не сделал этого. В самом деле, неужели это не очевидно, неужели он не мог прочитать это в его мыслях? Ведь всё было так просто!

　　 — Глупый, — повторил Аргза с уже нескрываемой нежностью, и глаза его потемнели, наполненные лихорадочным мутным блеском. — Глупый мой. Умный, но глупый, надо же. Я твоя судьба. Я твоя лучшая участь. Где бы ты был, если бы не я? Загнивал бы на своей захолустной планетке, окружённый этими радостными хиппи, не знающий настоящей жизни. Ты был бы одинок, у тебя не было бы никого, кроме твоих дурацких книжек, и никто бы не защищал тебя, хлипкого, от всего злого и страшного. А я — я брошу мир к твоим ногам, со всеми его загадками и тайнами, которые ты так любишь. Я клянусь тебе: я сниму с тебя ошейник, как только достигну грёбаного Сердца Вселенной, и подарю тебе половину своей власти. Ровно половину Вселенной, где ты будешь править, где ты будешь волен делать всё, что тебе вздумается. Ты можешь устроить там тотальный пацифизм, можешь присвоить себе все библиотеки мира, можешь исполнять все свои мечты; а я буду рядом, буду твоей опорой и защитой, я буду заботиться о тебе, моя пташка, чтобы больше никто и никогда не смог сделать тебе больно. Я обещаю тебе, что мы будем на равных, на равных друг с другом — и выше всех остальных, выше кого бы то ни было в этом мире. Ты больше никогда не будешь страдать.

　　 Закончив, он перевёл дыхание и убрал руку от рта Лиама, ожидая, что он скажет. Впрочем, это было уже и неважно: Аргза решил уже за него и за себя, как всё будет, и он собирался выполнить это решение, несмотря ни на что. Даже если этот глупыш будет поначалу против — потом-то ему всё равно понравится. Он оценит, он увидит, как Аргза старается для него, он перестанет относиться к нему как к "меньшему из зол", он поймёт.

　　 Сильвенио смотрел на него так, будто увидел впервые в жизни. Несколько раз он открывал и закрывал рот, словно бы намереваясь что-то сказать и не находя слов — или словно бы у него вдруг перестало хватать дыхания. Наконец он спросил слабо:

　　 — Почему вы не… не соглашались снять ошейник раньше?

　　 Аргза усмехнулся: вопрос — не возражение. Значит, он и в самом деле не против.

　　 — У этого ошейника нет ключа, Лиам, и это его единственный изъян. Я не мог бы снять его при всём желании. Поэтому я загадаю это желание первым, когда найду Сердце: избавить тебя от ошейника.

　　 — Тогда… почему вы не сказали мне об этом? Почему вы никогда раньше не говорили мне всех этих вещей? Если бы я знал, что вы ищете Сердце… и собираетесь сделать всё это… если бы я знал, то, возможно, я бы…

　　 — Ты бы что?

　　 Лиам на мгновение опустил взгляд, смутившись.