Анфиса Кохинор - Пета бяху или по миру наугад

- Собой и жертвуй!

- Уже. Прошло два года с тех пор, как отец запер меня в родовом замке. И запечатал вечным заклятием. Знаешь, что это? Смерть! Он хотел, чтобы я гнил здесь заживо!

Невидимка втащил девушку на помост и швырнул рядом с табуретом. Юлька инстинктивно попыталась отползти, но воздушная волна придавила её к полу.

- Нет так прытко, милая. У нас есть одно незаконченное дельце, а потом я отпущу тебя на все четыре стороны. Ненадолго, разумеется.

В воздухе запахло дымом, раздался треск рвущейся ткани, и холодный ветер неприятно лизнул Юлькину спину. Девушка всхлипнула, дёрнулась и тут же получила шлепок.

- Не рыпайся! Будет немного больно, но это вынужденная мера. Видишь ли, радость моя, по задумке вы со Светланой должны были оказаться в непосредственной близости от моего замка, однако при перемещении что-то сбилось, и вас разбросало по Аренте. Но, самое главное, вы лишились видимой цели. А я не собираюсь ждать вас вечно! Поэтому я немного помогу тебе. Так мы быстрее встретимся, - насмешливо проговорил невидимка, и спину девушки накрыла чудовищная боль, словно с неё разом сорвали всю кожу и залили обнажившееся мясо раскалённым свинцом.

Юлька орала так, как никогда в жизни. До хрипоты, до тёмных полос перед глазами. А боль всё не прекращалась. "Он меня убьёт!" - сверхновой вспыхнула в сознании мысль, а следом накатила ненависть. К садисту-магу, к собственной беспомощности, к вселенской несправедливости.

- Не хочу!!! - сипло проорала Юля и из последних сил рванулась вперёд, желая одного - оказаться как можно дальше от этого безумного места.

Крик потонул в грохоте камнепада: тёмно-багровые стены треснули и стали осыпаться, погребая под собой зал. Воздушная волна, удерживающая Юльку на месте, исчезла, и она ракетой понеслась к распахнутым дверям. Пол под ногами ходил ходуном, воздух пропитался каменным крошевом, а в спину нёсся язвительный голос Алексиса Ребарат-Нура:

- Ты вернёшься! Тебе никуда не деться от меня, слышишь?!

- Ни за что! - выпалила Юлька и опрометью кинулась в дверной проём.

Яркий полуденный свет хлёстко стегнул по глазам. Тропическая жара мигом забралась под одежду, распалила тело, заставив сердце учащённо забиться. Вместо грохота рушащихся стен в ушах зазвучали уныло-монотонные крики какого-то животного и затейливые, то стрекочущие, то каркающие рулады птичьих голосов. Правда, звучали они издалека - вокруг Юльки в радиусе пятидесяти метров джунглей не было. Девушка стояла в центре огромного круга из поваленных, местами обугленных деревьев, а прямо перед ней простиралась широкая полоса выжженной дочерна земли, упирающаяся в серо-белую крепостную стену какого-то средневекового восточного города.

Удивиться Юля не успела. В голове вкрадчивым шепотом прозвучали слова: "Хотела сбежать? От меня не скроешься. Теперь я всё время буду с тобой, милая", и забытая боль вновь опалила спину, вырвала из груди хриплый стон, заставила изогнуться дугой. Кости ломило, влажная кожа пылала огнём, многоцветные волосы поднялись и зазмеились над головой, словно подхваченные злым штормовым порывом.

"Поиграем? Знаешь, мальчики любят играть с солдатиками. А ты мой солдатик, Юля".

- Нет!

"Да. Сейчас я тебе это докажу!"

- Не надо…

"Надо, милая, надо. Ты должна понять и принять то, что ты целиком в моей власти. А когда настанет время - объяснить это своей неразумной подруге. Она, видите ли, возомнила, что может укрыться за чужими спинами. Ошибается! Я до неё доберусь! Не сам, так ты мне в этом поможешь!"

- Нет.

"Ответ не верный. А за ошибку надо платить, верно, деточка? Не трусь. Раз это наш первый урок, я не стану наказывать тебя слишком строго. Добавлю чего-нибудь эдакого в обворожительную внешность и немного порулю сексуальным тельцем".

В тот же миг Юля почувствовала, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой.

- Горр!!! Шайлэ!!! Помогите!!! - в панике прокричала она и осеклась: в сознание хлынул поток бешеной неконтролируемой ярости.

Боль в спине стала почти нестерпимой, перед глазами замерла кроваво-красная пелена, а меж приоткрытых губ сверкнули острые зубы. Юлька шумно выдохнула, наклонилась, мазнув ярко-голубыми ногтями по выжженной земле, потом резко выпрямилась и раскинула руки, точно разом хотела обнять весь мир. С громким треском лопнула кожа, и воздух взрезали два огромных белоснежных крыла.

- Будь ты проклят… - прошептала девушка, уже не понимая, к кому обращается, и рассмеялась, звонко и радостно, приветствуя ярость и боль.