Джеффри Лорд - Океаны Айдена

— А как ты заставил его драться? Ведь был бой, да? Мои служанки говорили…

— Ну, детка, тут не понадобились хайритские хитрости. Он мог выбирать — либо биться со мной как подобает мужчине и вождю, либо очутиться перед своими воинами без штанов… то есть без юбки… и не только без нее.

— О! — Найла была шокирована. — И ты… ты бы смог?..

— Не знаю, — Блейд задумчиво потер висок. — Скорее, я просто убил бы его. Но он поверил, на наше счастье. И теперь я — вождь! Сайят Эльс Перерубивший Рукоять! А ты — верная подруга сайята! — он негромко рассмеялся.

Найла погрузилась в размышления. Блейд дорого бы дал, чтобы подслушать мысли, проносившиеся в ее хорошенькой головке. Наконец она нерешительно сказала:

— Я ужасно перепугалась, милый… Ты прости меня… я лежала без чувств и ничем не могла помочь тебе…

— Будем считать, что сегодня ты искупила свою вину, — Блейд был само великодушие. — И если ат-киссана и в дальнейшем осчастливит бедного дикого хайрита своими милостями…

Найла захихикала и шлепнула его по губам.

— Ненасытный! Ат-киссана едва жива!

— Но этой ночью она была восхитительна!

Блейд мысленно поздравил себя с тем, что сумел отсидеться в своем блиндаже. Однако его ждало разочарование. Они уже засыпали, когда Найла вдруг сказала:

— Знаешь, милый, я была в каком-то забытье… в полубреду… И мне привиделось… привиделось нечто странное…

— Да? И что же?

— Будто этот дикарь сам развязал тебя… Ты его ударил… А потом вы долго говорили с ним на непонятном языке… и кричали у двери… Так смешно! Правда?

— Удивительный был у тебя обморок, малышка, — заметил Блейд. — Я несколько раз пытался привести тебя в чувство, но без успеха. По-моему, ты крепко спала. И видела сны. Очень смешные! Правда?

Вдруг Найла потянулась к нему и поцеловала в губы.

— Конечно, мой хитрый хайрит…

Лайот Порансо, против ожиданий Блейда, совсем не походил на дряхлого старца. Да, он был стар, но стан его оставался прямым, плечи — широкими, и руки не дрожали — даже после четырех или пяти объемистых чаш горячительного.

Они расположились на палубе «Катрейи», которую Порансо подверг долгому и пристальному осмотру. Он восхищенно цокал языком, разглядывая ятаганы и сабли старого Ниласта, и Блейд, обменявшись с Найлой взглядом, тут же предложил лайоту любую на выбор. Три принца — три сына, сопровождавшие его, — тоже не остались без подарков. Это были дюжие молодцы, носившие по два белых пера, и поглядывали братья друг на друга весьма прохладно.

Теперь вся компания, включая и ристинского жрецанавигатора Магиди, знатока морских течений, человека пожилого и весьма уважаемого, возлежала на ковре, потягивая крепкое фруктовое вино, закусывая жарким из молодых карешинов и плодами асинто, круглыми и сладкими, как перезрелые груши. Формально прием давался в честь старого лайота, но Блейд — про себя, разумеется, — полагал, что он-то и есть главный виновник торжества. Если его подсчеты были точны, то сегодня на Земле шел день двадцать девятого мая — и, следовательно, Ричарду Блейду стукнуло пятьдесят шесть. Если приплюсовать к этому солидному возрасту года Рахи, вместе они окажутся постарше Порансо, решил странник.

За спиной его сидела Найла. Она удостоилась такой чести не потому, что знатные гости пришли в восторг от ее внешности или изысканного туалета -нет, на их взгляд эта красотка с запада была слишком худощавой и субтильной, слишком дерзкой и востроглазой. Но Блейд боялся, что не поймет кое-каких тонкостей языка, весьма цветистого и пышного, когда приходилось общаться с особами королевской крови, и посему его подругу допустили к столу. Разумеется, ей не досталось ни кусочка мяса, ни глотка вина, ни сочного плода.

— Я вижу, ты знатный и достойный человек, Эльс-хайрит, — произнес Порансо и широким жестом обвел палубу каравеллы. — Ты владеешь прекрасной большой лодкой, множеством чудесных вещей и великим воинским искусством. Ты стал моим сайятом, вождем тысячи воинов, и там, — лайот повел глазами в сторону берега, — строится твой новый дом, — он помолчал, напряженно размышляя над некой сложной проблемой. — Пожалуй, все, чего тебе еще не хватает — десятка добрых, заботливых жен…

— Старый пень! — едва слышно прошипела на ксамитском Найла за спиной Блейда.

— …которые скрасили бы твое одиночество. У меня двадцать дочерей -или больше, Катра? — лайот бросил взгляд на старшего из принцев, — и я готов отдать тебе трех на выбор. Любых!