Джеффри Лорд: Океаны Айдена

Правый фланг защищал вождь с остальными бойцами — полусотней мужчин и тремя десятками самых крепких женщин. Довольно многочисленный отряд -обычно этих сил хватало, чтобы перебить атакующих или сдержать их, пока не подоспеет Блейд со своим франом. Точнее — фран с Блейдом, ибо в этом боевом союзе, по мнению трогов, оружие стояло на первом месте. Возможно, они были правы.

Странник нырнул в тень обломка скалы, формой напоминавшего слоновий клык; пятеро трогов громко сопели сзади. Разделка туш — так он называл предстоящую вскоре операцию — всегда производилась на сравнительно ровной и просторной площадке перед этим каменным бивнем Фран требовал пространства и места для маневра, так что и выборе стратегии Блейд был вынужден подчиняться своему клинку.

Темная масса нападающих хлынула через край площадки, неторопливо растягиваясь цепью. Теперь он мог различить отдельные фигуры, такие же мощные, коренастые и волосатые, как у его спутников. Пришельцы на миг остановились — видимо, удивленные тем, что хозяева не встречают их стрелами и камнями, — затем неуклюже, но быстро заковыляли вперед. Их было много, очень много, и Блейд понял, что сегодня основная работа достанется ему.

Он повернулся к одному из своих телохранителей и сказал:

— Ты — идти Бур. Сказать Бур — прислать сюда две руки женщин, ловить мясо для котла.

Трог кивнул и растворился в полумраке. Пусть приведет женщин; они были крепкими и в драке не уступали мужчинам. Блейд чувствовал, что на этот раз ему нужна помощь. Пришельцев оказалось больше сотни, значит, атака справа будет слабее. Такое иногда случалось; в зависимости от темперамента и личных пристрастий нападающие предпочитали прорываться либо мимо слоновьего бивня Блейда, либо мимо камня, похожего на спину двугорбого верблюда, где располагался командный пункт Бура. На этот раз предпочтение было отдано бивню.

Дождавшись, когда первая группа пришельцев окажется в пяти ярдах от каменистой гряды, Блейд, по-разбойничьи свистнув, выскочил из своего укрытия. Затем свист раздался снова — когда, одним прыжком покрыв десяток футов, он пустил в дело фран. Звук рассекаемого сталью воздуха оборвался сочным хрустом, потом все начало повторяться в мерном ритме джазового оркестра: ссс-чпок! — ссс-чпок! — ссс-чпок!

С реакцией у трогов было плоховато. Точнее говоря, они могли двигаться быстро, но прежде им требовалось подумать, куда двигаться и зачем. Думать же они не любили. Те немногие, кто оказывался способным на такой подвиг, становились вождями или шаманами — один-два из сотни, может быть. Как Блейд уже не раз замечал, примитивное общество его мохнатых соратников испытывало острейший дефицит по части интеллектуалов.

Присущее дикарям звериное чувство самосохранения — источник высокой скорости рефлексов у первобытных народов — у них тоже было притуплено или, во всяком случае, не привело к инстинктивной быстрой реакции. Никаких опасных зверей на островах Зеленого Потока не водилось, а самая крупная рыба — из тех, что представляли интерес с гастрономической точки зрения, — была длиной в руку. Прозябание в пещерном мирке, монотонное и тягучее, резко отличалось от полной приключений жизни охотничьих племен. Тут существовали лишь две опасности — попасть в котел и погибнуть в стычке с пришельцами. Но в этих схватках трог противостоял трогу, и шли они на равных.

Это было племя тугодумов. Возможно, потому его и вытеснили в самое гиблое, самое мерзкое место на всей планете. Хуже не придумаешь.

Блейд скосил уже десяток мохнатых фигур, когда остальные, опомнившись, с ревом навалились на него. Он перехватил древко франа посередине обеими руками и вступил в ближний бой. В серебристом свете Баста тускло мерцало лезвие, вспарывая животы, отсекая руки и дробя черепа; иногда Блейд наносил удар концом рукояти, где торчал острый стальной наконечник, чувствуя, как он погружается в податливую плоть. Четверка телохранителей прикрывала его сзади, орудуя дубинками. Потом их осталось трое… двое… И тут странник понял, что постепенно их оттесняют к камням. Это было плохо. Говоря по правде, это никуда не годилось! Среди высоких каменных обломков он не мог как следует размахнуться франом.

Внезапно он прижал свое орудие к груди и, словно живой таран, ринулся налево, туда, где шеренги темных фигур казались не такими плотными. Он сбил пятерых или шестерых трогов, запнулся, упал на колени, потом — на бок и быстро перекатился по неровной почве на свободное место. Сзади слышался хруст костей и сдавленные вопли — толпа нападавших приканчивала его телохранителей. Похоже, они даже не поняли, куда подевался главный убийца, и продолжали в тупом ожесточении терзать обмякшие тела.