Ирина Анненкова - Пробуждение

Ошеломленный Драгомир коротко вздохнул и пробормотал себе под нос очень нехорошее слово, за которое ему крепко попало бы от мамы, услышь она его. Эх, опередить Красаву не удалось! А чего они там орут-то? Девчонки же сами увешаны амулетами, словно невесты на свадьбу — бусами. Это неведомому чудищу орать надо.

И мальчик что было силы понесся на крик, туда, куда мимо него метнулся незнакомо оскалившийся, отчего-то вдруг ставший изжелта-бледным дядя Радош…

… но, даже не успев толком запыхаться, со всего маху впечатался в спину оборотня, внезапно остановившегося у края широкой, шагов в полсотни, поляны. Тот неловко взмахнул руками, едва удержался на ногах — но не на месте! — и они на пару выкатились к дымящемуся посреди прогалины прогоревшему кострищу, причем Драгомир каким-то образом умудрился обскакать взъерошенного ругающегося сквозь зубы кицунэ, оставив его шагах в трех позади себя.

Таких полян, не успевающих зарастать вездесущим лесным подростом, было полно вокруг любого синедольского города или села. Всем было доподлинно известно, что накошенная в лесу трава гораздо мягче и целебнее луговой, и сено из нее получается куда как лучше. Следовательно, коровы на этом ценном корме непременно вырастут больше, лошади — резвее и выносливее, свиньи — толще, а козы будут доиться сразу прямо чистыми сливками! Так что, подобные лесные полянки ревниво оберегались от ушлых конкурентов и бойкой древесной молоди, холились, лелеялись и тщательно выкашивались за лето не по одному разу.

Однако нынче никаких косарей тут не наблюдалось. Ошеломленный Драгомир осторожно посмотрел направо, бросил взгляд налево, затем крепко зажмурился и помотал головой, словно надеясь, что от небольшой встряски увиденное исчезнет.

Поскольку встретить нечто подобное на лесной полянке в полутора верстах от стольной Преславицы было можно только в самом разнузданном ночном кошмаре.

Справа от него, ближе к краю поляны, плечом к плечу выстроились ратники, весь десяток. У двоих в руках были легкие походные самострелы, остальные щетинились мечами и сулицами. За широкими спинами воев сбились в пеструю кучку три княжны и их няньки; средняя, Забава, истошно голосила, и ее сильный, но противный голос ввинчивался в уши получше любого коловорота. Одна из нянек ей старательно подтягивала, но соперничать с голосистой княжной было трудно. Такую не переорешь.

А левее, у кромки деревьев, рядом с поваленной березой, стояла невиданная исполинская — ростом с добрую корову, а то и с полторы! — птица.

Редкостная уродина…

Длинные когтистые лапы уверенно подпирали широкое крепкое туловище. Одно крыло было брезгливо прижато к крутому боку, зато другое расслабленно свисало вниз, цепляя верхушки травинок. Несуразно вытянутую лысую шею венчала сплюснутая с боков здоровенная голова, украшенная слипшимся хохолком и неуверенно покачивающаяся на столь ненадежной опоре. Хвоста было не видать — должно быть, кошмарная тварь его поджала (интересно, а птицы что, умеют поджимать хвост?!). Всё это безобразие переливалось и подмигивало самыми разнообразными оттенками желтого и оранжевого, от светло-цыплячьего до темно-лисьего. Из общего пожара выделялись лишь длиннющие глянцево-черные кривые когти, которыми птица нервно царапала землю, переминаясь с ноги на ногу.

Маленький Драгомир даже как-то приободрился. Ишь ты, а оказывается, тёти-Боженин прынц-то любимому племяннику ещё не самую уродскую птичку подарил!

Сестрица Полеля стояла чуть в сторонке, в паре шагов от насупленных ратников. Узенькое личико решительно вздернуто, темные прямые брови сосредоточенно нахмурены, обе ладони особым образом вывернуты, тонкие пальцы слегка растопырены и напряжены — вот-вот начнет плести заклинание. Поди, защиту выставлять собирается. И спрашивается, от кого защищаться-то будем? От птицы-переростка, что ли?

Впрочем, и впрямь было совсем не похоже, чтобы невиданная тварь испытывала к повстречавшимся ей людям какие-либо добрые чувства — вон как многозначительно поводит головой, должно быть, клюнуть примеривается. И, кстати, именно он, Драгомир, стоит к ней заметно ближе всех! Но вот уж это она обломается, злорадно подумал мальчик — сквозь зачарованные папой браслеты не проклюешься!

Постойте-ка! Клюнуть? А-а-а… собственно, чем?! Клюва-то у странной птицы и нет! Узкое щучье рыло похоже на него лишь на первый взгляд. Да и, если внимательно приглядеться, лысая у твари не только шея — то, что выглядит, как гладкие плотно прижатые перья, на самом деле скорее напоминает узорчатую шкуру.