Гай Юлий Орловский - Ричард Длинные Руки – рейхсфюрст

А раз они создание Господа, то их нельзя уничтожать и преследовать, вот так–то. Штраф такой–то, а за повторное деяние — каторга на каменоломнях. Убил в третий раз — казнь через повешенье с конфискацией и лишением титулов. Как за порчу особо важного имущества.

Тут, правда, есть нюансы, все–таки это не имущество… ну тогда как за издевательство над животными. В цивилизованных странах на первый раз тоже отделываются штрафом, хоть и не мелким, а потом уже и тюрьма. Только я не обещаю комфортное содержание, ибо я гуманист, а гуманист не может быть ко всем ах–ах, если к одним гуманист, то для их оппонентов выглядит лютым злодеем.

Во дворе кипит натурально–общинная или, как ее правильнее, трудовая деятельность. Я посмотрел свысока, в смысле, с высокого крыльца, мелькнула мысль, что нужное выполнил, в права вступил, можно и в Варт Генц, но свободного времени еще масса, при моей скорости могу успеть туда–обратно сотни раз, пока подойдут мои войска…

Алвима вышла из–за построек, улыбнулась сдержанно, но когда подошла ближе, я рассмотрел, как дивно сияют ее крупные черные глазищи, а пухлые губы за ночь стали еще вздутее.

— Мой господин, — сказала она смиренно, — что–нибудь изволите?

— Да, — ответил я.

— Я готова служить.

— Пойдем в дом, — сказал я, — расскажешь немного о своем крае и соседях. А то я знаю королевство Турнедо и королевство Варт Генц, но что между ними затаился и такой вот мирок, даже не догадывался.

Она ответила еще смиреннее:

— Как велишь, мой господин.

Я хотел было пропустить ее вперед, но она остановилась, я вспомнил, что в их племени женщина идет только позади, пожал плечами, но в чужой монастырь со своим уставом не хожу, вообще по монастырям как–то не вообще, прошел вперед, но в холле остановился в изумлении.

На боковой стене зеркало, которое вчера почему–то не заметил, сейчас сразу уставился в туповатом изумлении. Всадник проедет, не пригибая головы и растопырив ноги, рама толстая, массивная, для таких размеров так и должно быть, однако же…

— Здорово, — сказал я, — никогда таких громадных не видел. А почему не в твоей спальне?

Она взглянула на зеркало, перевела взгляд на меня.

— Не перетащить, — объяснила она, — вон какое громадное. И в дверь не пройдет, пришлось бы стену ломать. А самое главное, иногда я там себя не вижу.

Мое сердце подпрыгнуло и замерло в охотничьей стойке.

— Ого! А что видишь?

— Ничего, — ответила она хладнокровно. — Когда гроза, то там все зеленое и как будто круги идут по воде, а когда слишком жарко — плавают всякие пятна. Как в глазу, если надавить пальцем на глазное яблоко.

— В грозу и жару, — повторил я.

Она сказала терпеливо:

— Не только. Еще в какие–то дни, я не запоминала. Иногда все хорошо, а там вдруг ничего. Просто серо. Так что оно служит… когда само захочет.

— Как я вчера его не увидел, — пробормотал я.

— А вчера его и не было, — ответила она спокойно.

Я дернулся.

— Чего?

— Сегодня появилось, — пояснила она. — Обычно там ровная стена, но иногда это зеркало почему–то вот так…

— И часто?

— Не часто, — ответила она, — но надолго. По несколько недель. Потом снова пропадает.

Я сказал с тоской:

— Сколько загадок чудных, а я какой–то хренью занимаюсь! Я имею в виду политикой, не обижайся.

Выходя из зала, я не утерпел и оглянулся на странное зеркало. У него даже рама выполнена в виде эдакой красивой дуги, как обрамление дверного входа. Хотя, может быть, выдаю желаемое за действительное. Столкнувшись с разрастающимися размерами земель, где пасусь, старательно ищу возможности передвигаться быстрее и без особых усилий, вот и высматриваю то, на что раньше не обращал внимания.

Из–за двери, мимо которой идем, неожиданно донеслись грохот и лязг, я услышал даже рев большого и явно опасного зверя. Алвима даже не повела бровью, а я на ходу чуть приоткрыл дверь, отпрянул.

Рыцарь в полтора моих роста, весь в железе с головы до ног так, что даже не видно глаз в прорези шлема, ожесточенно дерется с львом тоже великанских размеров. Хотя нет, не лев, только морда львиная, а тело покрыто чешуей с металлическим блеском.

Алвима остановилась дальше в коридоре и повернулась ко мне, на лице нетерпение. Я хотел сообщить такую вот новость, а то глухая, не слышит, но рыцарь и лев в схватке сдвинулись к стене, и у меня перехватило дыхание, когда рыцарь задел локтем стену и… тот вошел в нее с легкостью, но при замахе снова появился, словно был не в плотном камне, а просто вне поля моего зрения.