Константин Кривчиков - Поцелуй королевы. Кн. 1-3[СИ]

Через неделю или две после известия о беременности Летиции отец отправился на мельницу — навестить Габриэлу и заодно обсудить со свекром хозяйственные дела о покупке партии муки для трактира. Когда отец возвращался назад поздно вечером и изрядно выпивши, на него напали разбойники. Отца ударили дубиной по голове, он упал с лошади и потерял сознание.

Возможно, его бы убили совсем, но разбойников спугнули купцы, ехавшие с охраной на ярмарку в Сеговию. Купцы подобрали отца и довезли его до дома. Слава Всевышнему, голова у отца осталась цела, но на затылке вскочила огромная шишка. Кроме того, при падении с лошади он вывихнул ногу. Ногу вправил на следующее утро коновал-костоправ, но отцу пришлось несколько дней провести в постели. И после этого нога продолжала сильно болеть, так, что отец еле ходил, опираясь на сучковатую палку из тиса. Одно радовало — пока отец лежал в постели, Летиция каждую ночь пробиралась ко мне в комнату, где мы, хотя и с опаской, предавались любовным утехам.

Прослышав о беде, к нам заехал Игнасио. Проведя какое-то время в спальне отца, он затем уединился с Летицией. Меня это разозлило, так как я считал Игнасио сводником и негодяем, продавшем Летицию отцу за старый дом. Беседовал Игнасио с Летицией очень долго, затем вышел от нее с озабоченным лицом, сел на лошадь и ускакал. Я сразу же потребовал от Летиции отчет об их разговоре, но она нахмурилась и довольно грубо ответила мне, что они вели речь о родственных делах, которые меня не касаются. Я вспылил и в бешенстве вышел во двор, даже не накинув плаща, несмотря на то, что шел снег.

Я стоял на невысоком крылечке, не ощущая холода. Я чувствовал себя человеком, попавшем в трясину. Вроде руки-ноги на месте и силы есть, но выбраться невозможно, лишь утопаешь все глубже. Но сзади хлопнула дверь, и мою шею обвили горячие руки Летиции.

— Ты меня совсем не любишь, Каетано., - заговорила она сбивчиво и сердито. — Ты только злишься. Если бы ты представлял, как я расстроена тем, что случилось. Я уже была готова убежать с тобой. Но теперь мы не можем бросить отца, ведь, правда? Пусть у него хотя бы заживет нога, чтобы он мог нормально ходить. Не злись.

Я молчал, сердито дыша через нос. А руки Летиции, между тем, забрались ко мне за пазуху.

— Я соскучилась по тебе. Пойдем быстрей на сеновал, пока отец спит. Я так тебя хочу…

Она тяжело задышала, покусывая мочку моего уха в паузах между горячим шепотом, и я безропотно пошел с ней на сеновал. Летиция одурманивала мое сознание, как напиток из белладонны, и я сам с радостью пил этот дурман, не в силах удержаться от искушения.

Отче наш Всемогущий, спаси и сохрани!

А через три или четыре дня убили Игнасио.

Кто-то залез к нему ночью в дом и перерезал горло. Но перед этим Игнасио прижигали огнем. Наверное, разбойники думали, что у одинокого старика есть спрятанные деньги: в доме все было перерыто сверху донизу.

Тело могло бы долго лежать не обнаруженным, но внезапно сильно забеспокоилась Летиция, словно почувствовав беду. Весь день она не находила себе места, а под вечер к нам приехал на телеге мельник с двумя сыновьями, привез муку. Летиция попросила их на обратном пути навестить Игнасио. Они и обнаружили труп.

На следующий день покойника по быстрому отпели и похоронили. Близких у него никого не было, кроме Летиции, могилу помогли выкопать сыновья мельника. Летиция, я видел, очень сильно переживала и нервничала, но, что удивительно, совсем не плакала. Лишь лицо почернело, и глаза ввалились и заблестели нездоровым блеском, как у больного лихорадкой.

Когда стемнело, я помог подняться на второй этаж отцу, уложил его на кровать, пожелал спокойной ночи и отправился к себе. Отец в тот вечер выпил много вина, поминая Игнасио и, как мне показалось, уснул, едва голова коснулась подушки. Чуть позже поднялась наверх и Летиция. Я прислушивался к ее шагам — мне очень хотелось, чтобы она зашла ко мне. Я даже специально оставил свою дверь открытой. Момент был самый подходящий — пьяный отец обычно крепко спал до самого утра.

Но мои надежды не оправдались — Летиция сразу же закрылась в своей комнате, находившейся напротив лестницы. Я с трудом удержался от того, чтобы не прокрасться к любовнице: плотское желание боролось во мне с пониманием — Летиции сегодня не до меня. Не знаю, насколько она любила Игнасио, но, так или иначе, ужасная и мучительная смерть близкого человека не могла ее не расстроить.

Тем не менее, я продолжал лежать на кровати с открытыми глазами, вовсе не пытаясь заснуть. Страсть хитроумно придумывала причины для того, чтобы пойти к Летиции: вдруг она сейчас плачет, лежа в темноте? Я сяду рядом с ней и успокою ее. Только успокою, ведь ей так грустно и одиноко. Такие и подобные мысли крутились у меня в голове, исподволь разжигая желание.