Вадим Крабов - Рус Четвертый - Этруск

«Сучки», — подумал, спрятав сияющую улыбку, когда они вышли, — «все связи заново строить! Кое-кого придется ликвидировать. Не приведи Эол, заговорят! Когда эти серьезные люди разберутся с Хранящим? Еще и от него неприятностей ждать. Только и умеют словами бросаться…», — ему платили большие деньги и уверяли, что всё будет тише воды.

Все были довольны, пока неизвестный Хранящий не убил «серьезного» мага и пятерых «ночных волков». Теперь лооски ищут тех разведчиков, на которых позарились «волки». Дело поломали, добрались до самого князя. Зачем-то перерыли половину района «Погонщиков». Неужели действительно у них разведчиков увели? Снова вылезает Хранящий, будь он неладен, но за пощечину лооскам — огромная благодарность. Следящему шепнули: характер ран на телах «ночных волков» говорил однозначно — убивал один. Учитывая убийство мага, это мог совершить только воин-маг.

Больше всего в этой тягостной истории Веронию поразило поведение неизвестной жрицы Лоос. Зачем? Кому это нужно?

У Родящих интриговали всегда. В последнее время переборщили с этим делом и Богиня не выдержала, возмутилась. Теперь разброд во всех орденах и особо в родном Месхитинском. Но использовать в интригах простых разведчиков? Это немыслимо. Тем более после «Явления Пресветлой».

Кто эта сумасшедшая, чего хочет? А куда сгинула вместе с разведчиками без меток? Проверили половину трущоб, подошли к стене, а следы вели дальше за пределы города, пока не пропали. Еще одна загадка. С тяжелым сердцем Верония брала амулет астральной связи. В первую очередь виновата она, Средняя жрица, отправленная на простейшее задание.

Викария, слушая доклад, сначала обомлела, потом похолодела, а потом взбесилась. Верония выслушала в свой адрес все. Редкие мужчины-военные обладали таким запасом ругательств.

— Договаривайся с кем хочешь и как хочешь, но без кагана можешь не возвращаться! — с этими словами прервала связь.

Успокоившись, подумала не оригинальней Веронии: кто и зачем. Сумасшедшая лооска? Нонсенс. Мастера-менталы априори не являются сумасшедшими. Но все же. Все когда-то случается в первые. А если отбросить карьерную интригу, то… личные отношении? Деньги? Политика? Сразу запросила все сведения о пропавших разведчиках.

Все трое бывшие рекруты из непримечательных Месхитинских селений, прошедшие пятно. Дружны между собой. Странно. Не то странно что вместе, бывшие рекруты выжившие в Лесу обычно держатся друг друга, а то удивительно что трое из одной пятерки выжили в пятне и учились в одном учебном десятке у Трифона. Молодец, хорошо готовит. Кто еще вместе с ними учился? Личный раб Верховной…

Викария сглотнула и вытерла внезапно вспотевший лоб. Заставила себя читать дальше. Он с ними входил в пятно и вышел бы, если не Засадник на самой границе. Тогда получается, могли бы четверо из одной пятерки выйти. Такого не знала история.

Вспомнила, как распорядилась узнать о судьбе раба Верховной, вспомнила доклад своей доверенной жрицы при Кафарском пятне: «Раб мертв, тропа готовилась». Узнать приказала сразу, как только услышала слова о его гибели от самой Флорины. Тогда чуть ума не сошла от страха во время приема, вот и решала перепроверить. Назло Флорине и с надеждой на «вдруг». «Вдруг» не случилось. А теперь? Может все-таки «вдруг»? Какая связь между предположительно рабом Верховной и неизвестной жрицей? Хватит! Вопросы не её уровня. Быстрей бы разрешилось это идиотское противостояние между Томилой и Флориной! Победившей и доложит о подозрениях. А если это тонкая игра самой Верховной? Доложит. По-военному прямолинейно. Все, надо работать.

А сердце, несмотря на уверения, ныло в тревожном предчувствии.

Разведчиков Рус будил по одному. Каждый спал в отдельной комнате. Заходил, отправлял Духа Жизни в любимое им расслоение и выходил, запирая дверь. В комнате лежала веревка, к потолку крепилось место, куда можно прицепить петлю. Ни намека на колюще-режущее.

Проснувшись, вешались все. Дольше всех раздумывал Ермил и то, потому что обломал крюк для лампы и думал, как привязать веревку к обломку.

Быстро вбегали Леон, Андрей и Рус, резали петлю, клали тело на пол и Рус Духом Жизни подравнивал токи. Давал пощечину и выслушивал всякую ересь, переходящую в слезы. Сутки повешенного не беспокоили и после второй ночи все возвращались к нормальной жизни, втихаря продолжая корить себя за глупость. Один Ермил ругал себя вслух. Заслушаешься!

Вопрос «Что делать?» встал аршинными буквами. Леон не мудрил, а предложил конкретно: