Александр Годов - Двери в черную радугу

Тварь радостно захрюкала.

Вот и конец, подумал Седьмой. Так и не удалось добраться до Кивира. Как глупо…

Седьмой ощутил, как его охватила какая-то странная дрожь. Из ран на груди возникло легкое голубоватое свечение. По телу прокатилась волна слабой боли.

Свиноподобное существо раскручивало цепь, когда грудь Седьмого взорвалась кровавыми ошметками, и из неё выскочил крошечный уродец. Монстрик походил на куклу: тонкое тельце, руки, доходящие до колен, восковая кожа, которую каким-то чудом не запачкала кровь, большая голова, похожая на воздушный шарик. Седьмой совсем забыл про маленького человечка, прятавшегося в его теле. Всё это время уродец ждал удобного момента для… для чего?

Издав протяжный визг, монстрик накинулся на свиноподобное существо. Крошечный человечек двигался с такой невероятной скоростью, что казалось, будто бы от двуногой хрюшки куски тела отваливались сами собой. Вот лопнули маленькие глазки. Вот в кровавое облако превратились руки. Падая с костяной ветви, звякнули цепи. Вот на груди твари появилась глубокая рваная рана. За несколько мгновений человек-свинья превратился в мясной фарш.

Затем монстрик возник перед Седьмым. На его лице не было глаз, однако чувствовалось, что крошечный человечек может видеть . Седьмой ожидал, что новоявленный помощник накинется на него и превратит в гору гнилого мяса, однако маленький уродец спрыгнул с костяного отростка и накинулся на свиноподобных существ.

Седьмой оглядел себя. Кишки вывалились, окрасив ветвь в алый цвет. К его удивлению, боли не чувствовалось. Жизнь продолжала теплиться в изуродованном теле.

Оторвав кишки, Седьмой рассматривал собственные органы. Эти два черных сдувшихся мешочка — легкие? А этот склизкий шарик зеленого цвета — почка?

Седьмой поднялся. Жив! И хотя на человека он меньше всего сейчас походил, жизнь все равно не покинула его. Наверняка в этом была заслуга Кивира.

На нижних ветвях творился хаос: люди-свиньи то тут, то там взрывались кровавыми ошметками. Твари пытались убить маленького уродца, однако лезвия рассекали лишь воздух.

Рано или поздно монстрика поймают и уничтожат. Людей-свиней было слишком много. Поэтому ему, Седьмому, нужно пошевеливаться, если дорога жизнь.

Неожиданно шансы на спасение возросли: на самой верхней ветви стоял Кумакан. Жирдяй держался за живот и раскачивался на костяном отростке, словно собирался с духом, чтобы прыгнуть.

Каким образом толстяк оказался на вершине человеко-дерева?

— Кумакан, я тут! — закричал Седьмой. Собственный голос показался чужим. Он словно исходил не из горла, а из каждой клеточки тела.

Вопль Седьмого потонул в яростном визге свиноподобных существ и в вое людей, вывалившихся из «шаров».

Жирдяй, разрывая здоровой рукой кожу на животе, вскинул голову. Из огромного пуза выплеснулись кровь и кишки.

Седьмой закрыл голову руками. Тело окатило что-то теплое, липкое. Когда кровь Кумакана иссякла, Седьмой заметил в нескольких шагах от себя переплетения кишок толстяка. Вот он путь наверх!

« Цепляйтесь за кишки! Быстрее! Обмотайте их вокруг руки. Держитесь крепче!» — раздался в голове голос Кивира. Седьмого не нужно было просить дважды: он вцепился в спасительный «канат» и стал ждать.

Толстяк вскинул руку, словно поприветствовал невидимого собеседника. Затем его кишки полезли обратно в распоротый живот.

Где-то в глубине сознания Седьмого мелькнула мысль: а если потроха не выдержат его веса? А если полезут другие люди? Не порвутся ли внутренности жирдяя? Не думай об этом. Просто хоть раз в жизни постарайся не забивать голову ерундой. Седьмой почувствовал, как кишки Кумакана сильнее сдавили руку, потянули наверх. Через несколько мгновений тело оторвалось от костяной ветви.

Люди, вылезшие из чрев «шаров», не хотели умирать: они хватались за внутренности жирдяя и старались не упасть. Некоторым из-за слабости не удавалось долго висеть на потрохах, — и они падали с человеко-дерева. Но были и те, кто цеплялся за жизнь всеми силами.

Седьмой радовался тому, что оказался выше остальных на кишках. Его никто не пытался скинуть. Люди внизу же боролись за шанс выжить. Мужчина со шрамом на щеке оказался вторым после Седьмого. Их отделяло друг от друга несколько метров. По широко распахнутым глазам человека было видно, что он не понимал, где находится. Голый и запуганный. Седьмому стало жаль мужчину.

Кумакан хватался здоровой рукой за собственные кишки и втягивал их обратно в живот. Сейчас толстяк меньше всего походил на человеческое существо — без лица, тело испачкано в крови. Скорее он напоминал мясного монстра, про которого Седьмой читал в далёком детстве.