Лайон де Камп - Демон, который всегда ошибался

Зубчатая верхняя кромка башни была еще выше. Она вся была испещрена бойницами для катапульт. Кроме того, крыша защищала сложное сооружение, назначение которого я не мог понять, пока не подошел к нему поближе. Нойтинген провел меня через главные ворота мимо высоких белокурых охранников.

— Кто эти парни? — спросил я. — Они не похожи на новарианцев.

— Наемники из Швенра. Мы — не волки, а нация мирных фермеров и торговцев. Поэтому мы нанимаем швенров делать за нас кровавую работу. В мирное время, вот как сейчас, они служат в гражданской охране и в полиции.

За воротами находился круглый открытый двор. Он занимал центральную часть башни. Вдоль стен шла цепь обширных помещений, соединенных между собой — то было место для защитников города и их арсенала. На самом верху расположилась галерея в форме кольца, на которой стояли катапульты.

Здесь же находилось сооружение, которое я приметил раньше. Это было большое зеркало, соединенное с часовым механизмом так, что его движение в течение дня соответствовало движению солнца. Планируя город, Ардимах пренебрег проблемой вентиляции. Для того, чтобы видеть в своих подземных жилищах, горожане были вынуждены пользоваться лампами и свечами, а для того, чтобы готовить пищу, использовать горючее. Дым и гарь действовали на людей самым неблагоприятным образом, не говоря уже о порче воздуха. По мере того, как город рос и его галереи все больше углублялись в гору, положение еще больше ухудшалось.

Наконец, один неглупый синдик убедил людей изготовить систему освещения, основанную на отражении солнечного света. Таким образом можно было обойтись без ламп хотя бы в солнечные часы.

Главное зеркало, установленное на верхушке башни Ардимаха, направляло лучи вниз, во двор, откуда другое зеркало отражало их на главную улицу — проспект Ардимаха. Зеркала поменьше снабжали светом боковые улочки и индивидуальные жилища.

Когда я говорю о жилых пещерах, не следует воображать естественные пещеры, украшенные сталактитами. Город Ир был вырублен в скале искуснейшими каменщиками.

По своим удобствам, если не считать того, что вместо неба над городом стелился каменный потолок, он ничем не отличался от любого другого богатого города Первого уровня.

Фронтоны домов, достигающие этой каменной крыши, были похожи на фронтоны домов в других городах. Строители даже испещрили камень черточками, имитируя кирпич, из которого строятся здания на поверхности. На самом-то деле стены этих строений представляли собой единую каменную глыбу, их просто хотели сделать более привычными для глаза.

Большая часть жилых домов находилась на том же уровне, что и башня Ардимаха. Существовали и другие уровни, более высокие и более низкие, чем главный, но этот считался основным. Когда мы прокладывали себе путь сквозь толпу на проспекте Ардимаха, Нойтинген спросил:

— Скажи, первый контракт заключил на тебя колдун Мальдивиус?

— Да, сэр. Он перетащил меня с моего уровня, а позже продал мой контракт богачу Багардо.

— Когда ты жил у Мальдивиуса, не было ли в доме крупной кражи?

— Именно так, сэр. Вор унес его магический камень, который Мальдивиус называл сибиллическим сапфиром. Он винил за эту потерю меня и из-за этого продал мой контракт.

— Кто взял камень?

— Это был… сейчас вспомню… Мальдивиус сказал, что вором был один тип из Хендау, которого он когда-то знал. А в чем дело, сэр?

— Ты узнаешь об этом, когда познакомишься со своей новой хозяйкой, мадам Роска — сэр Бликснес.

— Мастер Нойтинген, ради всего святого, объясните мне вашу систему имен и титулов. Я всего лишь несчастный невежественный демон…

— Она вдова синдика Бликснеса и теперь сама хочет стать синдиком.

Он свернул в боковую улицу и остановился перед одним из наиболее солидных зданий. Слуга — маленький смуглый человечек с крючковатым носом — впустил нас. Одеяние и головная повязка выдавали в нем жителя Федируна. Он провел меня в кабинет моей новой хозяйки, меблировка которого также отличалась от меблировки кабинета Мальдивиуса или фургона Багардо, как вино от воды.

Хотя день был солнечный и горожане не должны были пользоваться искусственным освещением, здесь горели три свечи, вставленные в роскошные подсвечники.

Мадам Роска сидела за письменным столом. На ней было длинное одеяние из прозрачной, как паутина, материи, через которое ясно просвечивало холеное тело. Подобный вид женщин завораживает и волнует мужчин — еще одна странность в поведении этого вида живых существ.