Лайон де Камп - Демон, который всегда ошибался

Вот так я сделался слугой Багардо Великого, владельца передвижного цирка.

— Идем со мной, — сказал Багардо.

Я последовал за ним, а он продолжал:

— Скажи-ка мне, как правильно произносится твое имя? Задим, верно?

— Нет, Эдим, — ответил я. — Один слог. Эдим, сын Акха, если полностью.

Багардо несколько раз повторил мое имя, а я спросил:

— Каковы будут мои обязанности, сэр?

— Главным образом — подсчет лбов.

— Сэр! Я не понимаю.

— Лбы, гляделки, глазелки — так мы, цирковые, называем своих клиентов, которые приходят потаращить глаза. (Багардо всегда называл свое заведение «цирком», хотя другие классифицировали его как «балаган». Разница, насколько я понял, состояла в том, что в настоящем цирке должен быть хотя бы один слон, у Багардо же не было и одного).

— Тебя поместят в передвижную клетку и будут представлять, как ужасного пожирателя людей, демона с 12-го уровня. И, судя по тому, что говорил Мальдивиус, это не ложь.

— Сэр, я всего лишь выполнял приказ…

— Неважно. Свои приказы я постараюсь сформулировать поточнее.

Мы подошли к тому месту, где дорога, отходящая от храма, сливалась с той, что вела из Чемниза в Ир. Здесь стояла большая, похожая на вагон, клетка с железными прутьями. К ней была прицеплена пара животных, похожих на мула Мальдивиуса, вот только шкуры их были испещрены яркими черными и белыми полосами. На месте кучера развалилось приземистое, низколобое, лишенное подбородка существо, совершенно голое, если не считать густого волосяного покрова. Оно походило на человека, но это был не человек.

— Все в порядке? — поинтересовался Багардо.

— Все в порядке, шеф, — ответило существо густым надтреснутым голосом.

— Кто это?

— Новый член нашей группы, высокородный Эдим, демон, — торжественно провозгласил Багардо. — Эдим, познакомься с Унгахом из Армилаха. Он — то, что мы называем «человекообразной обезьяной».

— Привет, раб. На, потряси, — сказал Унгах и протянул мне руку.

— Тряси? — повторил я, вопросительно глядя на Багардо.

— Он имеет в виду вот так? — и я покрутил бедрами туда-сюда.

Багардо пояснил:

— Возьми его правую руку в свою и осторожно пожми, покачивая при этом вверх и вниз. Только не жми слишком сильно.

Я так и сделал и сказал:

— Рад с вами познакомиться, мистер Унгах. Только я не раб, а слуга по контракту.

— Повезло тебе! Я вот должен пыхтеть у мистера Багардо, пока смерть не разлучит нас.

— Ты же знаешь, как тебя здесь кормят, — отозвался Багардо. В джунглях Армилаха ты так не едал.

— Верно, хозяин. Но еда — это еще не все.

— Что же тогда? Опять будем весь день спорить? — Багардо открыл дверцу клетки. — Полезай, — приказал он мне.

Дверца с лязгом захлопнулась. Я опустился а широкую деревянную скамью, стоявшую в углу клетки. Багардо устроился на облучке рядом с Унгахом. Тот причмокнул и дернул поводья. Повозка со скрипом двинулась на запад. Дорога, извиваясь, вела вниз по склону к долине Кийамос-рива. Река текла от Метуоро через Ир к морю. Через час показался Чемниз, раскинувшийся у устья реки. По стандартам Первого уровня город был небольшим, но крайне оживленным.

Еще бы, главный порт Ира!

Я заметил возвышающиеся над крышами мачты кораблей.

На окраине стояла куча палаток, украшенных флажками с символами заведения Багардо. Когда повозка свернула в поле, я увидел, что вокруг палаток возятся люди, разбирающие их и укладывающие в вагончики. Другие прицепляли к этим вагонам лошадей. До нас доносились шум и крики. Наша повозка остановилась, и Багардо, приподнявшись на своем сиденье, закричал:

— Идиоты! Лентяи безмозглые! Мы уже должны быть в дороге! Если я не стою у вас над душой, вы становитесь дистрофиками? Завтра вечером мы должны быть в Эвродиуме, а вы прохлаждаетесь! Унгах, примат голозадый, хватит ухмыляться! А ну-ка, вниз и за работу! Выпусти Эдима — нам дорога каждая пара рук.

Человекообразная обезьяна беспрекословно опустилась и открыла клетку. Когда я выбрался из нее, присутствующие уставились на меня с подозрением. Впрочем, к разного рода экзотике им было не привыкать, так что они снова вернулись к работе. Унгах занялся заворачиванием груды колышков в большой кусок полотна. Протянув мне кусок веревки, он сказал:

— Держи. Когда я скажу «тащи» — потащишь.

Я так и сделал, но стоило мне дернуть, как веревка порвалась, и я упал на спину, сильно прищемив хвост. Унгах озадаченно воззрился на веревку.