M. Nemo - Песнь Люмена

Стражи иовского рода гневаются. Непозволительная несдержанность, граничащая с варварством.

Шайло наблюдал за привычным развитием ситуации: когда половина полыхала праведным негодованием, половина впадала в обожание. Удивительным образом Люмен одновременно мог сотворить подобное с присутствующими. Вот и Лукас, один из них бросает резкий взгляд на Шайло в серых, как и у него, глазах появляется грозное выражение, граничащее с предостережением. Гавил же с доверчивой улыбкой ловит каждое слово Люмена и это так же не может радовать Лукаса. Сколько раз последний пытался убедить Шайло в том, что Люмен отрицательно влияет на всё их поколение и каждый раз Шайло выслушивал всё это и замечал — это не имеет под собой оснований.

Все они продуманы до глубинных личностных оснований, включая заданные склонности и доминирующие тенденции в поведении и реакции на внешние раздражители. В них нет ничего, чего бы не пожелал видеть Он. Лукас вынужден был отступать, однако его молчание оставалось красноречивее любых слов.

— Прошу удовлетворить мою доброту и позволить насладиться столь совершенным голосом. Видите, я настолько пленён, что не могу последовать благоразумию и совладать с собой.

Успокойся же, говорил взгляд Шайло. Сейчас всё станет ясно.

Тут же справа послышался поднимающийся шум и вот уже два голоса почти в унисон поддержали просьбу Люмена. И это были легионеры, из их поколения, самого младшего на сегодняшний день. Теперь взгляд Лукаса пылал не хуже раскалённого металла.

Это Шайло нисколько не удивило. Как не удивило и то, что вскоре половина из них присоединилась к просьбе, в то время как оставшиеся легионеры продолжали безмолвствовать. Люмен, бесспорно, продолжал развлекаться сложившейся ситуацией.

Мало того, что он делает это. Он втягивает остальных!

Но как бы Лукас не относился к происходящему, он не мог вмешаться. Последнее, что должны увидеть представители династии, так это как дети Чертога делают друг другу замечания.

В замедленном темпе Люмен стал делать один шаг за другим и остановился как раз на последнем слоге своей просьбы.

— Боюсь, я могу не оправдать ваших ожиданий. Мы не готовились и если осмелимся опустить столь далеко возведённое вами — никогда не простим себе подобной оплошности.

— Нет ничего, что способно изменить наше отношение к вашему совершенному голосу. К тому же, мы и не вправе требовать исполнения программы назначенной к Чертогу. Но всё же, самое лучшее, что можно представить — это услышать одну из тех песен, что…

Если сейчас он попросит исполнить песню, прославляющую иовский род, исполнить на имперском корабле!.. Взгляд Лукаса испепелял, однако его предположениям не суждено было сбыться.

-.. что так ценимы на вашей родине. Я слышал легенду о Пламенеющих Горах.

— Она восхитительна! — подхватил из своего угла завороженный Гавил даже не замечая предостерегающего взгляда Лукаса.

— В самом деле, — подтвердил Люмен.

— Да, эта песнь ценима нами, — отозвалась покорно принцесса.

— В таком случае, окажите нам честь.

— Да!

— Будьте добры.

— Мы будем крайне признательны!

И тогда принцесса сказала:

— Почту за честь.

Зал затаил дыхание. Люмен с таким же предвосхищением отошёл назад. Когда Ашария поднялась со своего места и кресло за её спиной тут же исчезло убранное служанками. Плотным полукругом они обступили госпожу и опустили головы. Свет в центре стал ярче и кристалл на шее принцессы отозвался на него глубоким серебристым отливом. Наступила та мягкая пронизанная ожиданием тишина, которая податливо готова принять первый вырвавшийся на свободу звук. И им стало начавшееся тихое пение, которое по мере распространения света так же возрастало и само. Яркие прямые лучи устремились от центра и охватили закруглённые стены залы, в то время как нерушимая Ашария всё сильнее красотой своего голоса приковывала внимание. И то было восхитительнее, чем кто-либо из них мог представить.

Завороженный Гавил подался вперёд и застыл на месте, не в силах больше пошевелиться. Но куда?.. тут Шайло заметил плавно скользящую в толпе фигуру Люмена. Тот уверенно продвигался к одному из боковых выходов. Что ж, его маневренность можно было считать совершенной. Заметив обращённый на него взгляд, тот многозначительно усмехнулся и Шайло пришлось пойти следом. Игнорируя тот факт, что это было крайне невежливо и уже тем более неверно.

Он успел покинуть залу как раз вовремя, чтобы увидеть бегущего по широкому устланному красной дорожкой коридору Люмена. Тот и не пытался объяснить ничего, только продолжал уверенно бежать, прекрасно зная, что друг последует за ним. Так они оказались перед лифтом на второй уровень. Отсюда начинались пассажирские каюты и вся россыпь предоставляемых в плавании услуг. Уровень три предназначался для гражданских лиц, коими и они считались в этот раз.