Вера Камша - Синий взгляд Смерти. Рассвет

Капрас уговаривал, кричал, целовал — не помогало ничего, кагетка рыдала, как хороший фонтан, и твердила «хачу с табой». В конце концов маршал сдался. Гирени просияла, захлопала в ладоши, позеленела и, зажимая рот, выскочила прочь, оставив будущего отца проклинать свою уступчивость. Вечером Карло написал Баате, через неделю получил ответ с завереньями в готовности в любое время принять «сестру» и «племянника», а на следующий день уходящий корпус настигли родичи Антиссы. Беглые.

Умники исхитрились проскочить у бириссцев под самым носом. Карло нисколько бы не удивился, узнав, что Лисенок выпустил гайифцев нарочно, но беглецам подобное в голову не приходило, они почти свихнулись от пережитого страха. О Хаммаиле с Антиссой любящие родственники забыли напрочь, теперь их заботило одно — добраться до Гайифы, а вернее, до Кипары. Туда, где идет война, Каракисы не хотели, зато им требовалась охрана. Днем и ночью.

— Лягушки кошачьи, — шипел рвущийся в бой Ламброс, — такие в задницу и заводят. Поперлись в Багряные земли, раздразнили морисков, а теперь бежать...

— Не могу не согласиться, — вторил Агас. — Вторжения следовало ожидать, но когда это Коллегия в последний раз занималась делом? Вот виноватых искать — это по ним.

Капрас угрюмо отмалчивался, хотя руки и чесались. Залепить пощечину опаскудившимся интриганам мешало лишь то, что интриганы потеряли все, а дотаптывать проигравших Карло не давало воспоминание о собственном возвращении из фельпского плена. Зато о встрече с Забардзакисом маршал мечтал все более рьяно, он даже придумал небольшую речь, предназначенную высшим воинским чинам. Речь не отличалась куртуазностью и зверски нарушала субординацию, но Капрасу она нравилась. Не сложилось.

Корпус был в дневном переходе от границы, когда свеженькая порция Каракисов принесла весть о том, что Доверенный стратег Забардзакис больше не составит ни единого циркуляра. Ну и о прочих столичных радостях.

Удиравшие на сей раз из предместий Паоны лягушки собирались укрыться в Кагете и на полном скаку врезались в передовой дозор Капраса. Поняв, что происходит, они потребовали встречи с командующим и принялись пугать новой властью и убеждать повернуть. В ответ маршал злорадно сообщил, что поздно — Хаммаила нет, и всё, что он, Карло Капрас, может предложить дорогим соотечественником, это пара родственников, а остальных можно поискать у казара Бааты. Каракисы паонские увяли и немедленно уединились с Каракисами кагетскими.

— Мой маршал, — отчего-то шепотом произнес Ламброс, — а вдруг новый император — как раз то, что нам нужно?

— Хорошо бы, — кивнул маршал и распорядился выслать вперед отряды для разведки и поиска местных властей. Новости бодрили и дарили надежду, остатки сомнений в судьбе Хаммаила забились в самый дальний уголок сознания, где и притихли. Карло ждал возвращения разведчиков и в ожидании тряс Агаса, но гвардеец внезапно утратил свою обычную говорливость.

— Я больше не знаю Ореста, — сказал он, когда раздраженный командующий стал требовать ответа. — Поверьте, лучше не знать императора, чем знать о нем не то, что нужно. Орест показал себя решительней, чем можно было надеяться, но в таком случае он не вмешивался в... некоторые события не потому, что не мог, а потому, что не желал.

— Ты о своей ссылке? — в упор спросил Капрас.

— О том, что ей предшествовало. Меня сослали в Кипару, потому что я вызвал одного мерзавца, родича Каракисов, к слову сказать... Только вызвал я его, чтобы избежать ареста вместе с дедом по матери. Гвардейцы по-прежнему не могут свидетельствовать против своих соперников, а если ты не можешь свидетельствовать, ты не можешь и лжесвидетельствовать.

Будь поблизости бешеный огурец, Капрас с удовольствием наподдал бы его ногой, но в седле не слишком полягаешься.

— Ты впутался в заговор? — в упор спросил маршал. — В какой?

— Никаких шагов предпринято не было, — Демидас был сама сдержанность, — хотя мы в самом деле ставили принца Ореста выше его братьев. Нам хотелось перемен, и мы не всегда держали языки на привязи.

— Дед по матери тоже не держал?

— Ему вменили в вину служебные злоупотребления.

Служебные злоупотребления можно вменить в вину всем, и чем выше пост, тем очевиднее провинности. Другое дело, что это повод, а причина одна — политика. Тесть Динаса проиграл и потерял почти все. Голова, впрочем осталась.

— Не хочешь напомнить о себе?

— Кому? Мой маршал, я рискую повториться, но я в самом деле не знаю Ореста. И мне не нравится, когда столицу Гайифы громят гайифцы же. Если новый император сумел справиться с мятежом в считанные часы, чего он ждал все это время? Чего он ждал, когда преследовали его сторонников, и кто ему помог сейчас?