Родерик Гордон: Ближе

Обе они с шумом вынырнули — в туннеле оказалось достаточно свободного от воды пространства.

Ребекка-два судорожно втягивала в горящие лёгкие воздух, радуясь, что здесь нет ни метана, ни другого рудничного газа. Кашляя и отплевываясь, она торопливо повернулась к сестре. Хотя раненая девушка и держалась на поверхности воды, голова её безжизненно свесилась набок.

— Очнись! Давай же! — выкрикивала Ребекка-два, тряся сестру за плечи.

Никаких признаков жизни.

Тогда она обхватила сестру вокруг грудной клетки и несколько раз изо всех сил сжала объятия.

По-прежнему ничего.

Ребекка-два зажала сестре нос и начала делать искусственное дыхание.

— Дыши! Дыши же! — Умоляющий вопль Ребекки-два отразился от каменных сводов, когда с бледных губ её сестры сорвался слабый стон, а изо рта хлынула вода. Потом девушка на мгновение погрузилась в воду, закашлялась и стала биться в панике, ничего не видя вокруг и не понимая, где находится.

— Тише, тише! Спокойно, сестрёнка! Мы в безопасности.

Постепенно Ребекка-один успокоилась, но её дыхание всё ещё оставалось прерывистым. Из её раны продолжала сочиться кровь, а соприкосновение с водой, должно быть, причиняло страшную боль. Лицо Ребекки-один было смертельно бледным.

— Ты в порядке? Сможешь продержаться?

Мгновение девушки молча смотрели друг на друга. Сёстры осознали: теперь они в безопасности. Они выжили…

— Я должна осмотреться, — сказала Ребекка-два.

Сестра беспомощно посмотрела вокруг. Губы её шевельнулись, но она так и не смогла произнести ни слова — только первый слог. «За…»

— Зачем? — Ребекка-два догадалась, о чём она хотела спросить. — Погляди вокруг!

Её сестра с трудом сфокусировала мутный взгляд, пытаясь понять, где они находятся.

По потолку туннеля, ставшего их убежищем, змеились толстые кабели — все в клочьях истлевшей оплётки и толстых натёках ржавчины.

— Я думаю, мы в штольне. Здесь должен быть другой выход.

Ребекка-один кивнула, и её глаза закрылись: она вновь провалилась в беспамятство.

Спустя два дня пути по подземной реке Честер пришвартовал лодку к длинному причалу.

— Посвети! Посмотри, что там! — проорал он Марте, стараясь перекричать рёв мотора.

Марта подняла светосферу повыше, направив её луч на скопление теней в глубине причала. Честер пригляделся и смог опознать портовый кран, доки, какие-то здания… Эта пристань была чуть более обустроенной, чем те, на которых они заправлялись и отдыхали на протяжении пути. Сердце Честера забилось чаще, когда он подумал о том, что они наконец-то добрались.

Лодка ткнулась в доски, и Честер выключил мотор. Марта подняла со дна моток каната и привязала свободный конец к швартовочным кольцам. Затем снова подняла светосферу и осветила довольно широкие ворота, когда-то выкрашенные белой краской, сейчас почти облупившейся. Честер вспомнил, как Уилл говорил ему, что эти ворота достаточно широки, чтобы в них смог проехать грузовик. Похоже, что это они и были.

Хотя он промок и замёрз, Честера переполняло радостное возбуждение. Я сделал это! Проклятье, я это сделал! Он выкрикивал эти слова мысленно, пока они перебирались из лодки на пристань, а вслух не произнёс ни слова…

Я вернулся в Верхоземье!

Но хотя он и был сейчас гораздо ближе к дому, чем раньше, до хеппи-энда было ещё очень далеко.

Он бросил короткий взгляд на Марту, неловко ковылявшую по доскам причала. И без того грузная, она выглядела ещё более бесформенной в своём коконе из тряпок и издавала глухое ворчание, словно какое-то дикое животное. Ничего нового — она часто была не в духе, — но сейчас Честер обратил внимание, что Марта вглядывается в темноту и бормочет проклятия, словно видит ЧТО-ТО… ИЛИ кого-то. Но там, куда она смотрела, никого не было…

Честеру ужасно захотелось, чтобы Уилл был с ним. Или кто угодно ещё. Но так уж легли карты: ему пришлось отправиться в путь вместе с этой женщиной. Марта снова заворчала, на этот раз громче, а затем нервно и широко зевнула — так, что он смог увидеть чёрные осколки её зубов.

Честер знал, что она страшно вымотана путешествием, а нормальная гравитация отнюдь не способствовала улучшению её самочувствия. Даже он ощущал тяжесть во всём теле — что уж говорить об этой грузной женщине, долгие годы не предпринимавшей таких далёких вылазок.