Танит Ли - Владыка Иллюзий

Женщина напоминала огромную крылатую жабу. Ее ноги были широко расставлены в стороны, а руки неестественно вывернуты и приподняты. Кроме того, на пальцах ее ног и рук были ужасно длинные когти. Глаза женщины закатились, как будто ей не хотелось видеть ничего на земле. Ее рот широко растянулся в ужасной гримасе. Слабый горьковатый запах исходил от ее лохмотьев и нечесаных волос.

Мудрец остановился в испуге. Он был потрясен.

За ним замерли в испуге шестьдесят девять его последователей. Ведь все, что делал он, было возвышенно и теологично.

Каждый уставился на отвратительную женщину.

— Ради сохранения великих богов по всей земле вокруг нас, — заговорил наконец мудрец, — почему ты стоишь на нашем пути?

Тогда из горла женщины раздался звук, настолько неприятный, что многих охватила паника. Ее голос был столь груб и лишен какого бы то ни было выражения, что казалось — из горла женщины вещает кто-то другой.

— Я пришла показать, как боги наказывают несчастных, которые поклоняются ложным богам, — провыл этот ужасный голос. Посмотрите на меня. Я — предупреждение.

— Но какое это имеет отношение к нам? — удивился мудрец. — Ведь мы поклоняемся истине!

— Боги не терпят уклонения от долга, — прорычала ужасная женщина.

Мудрец, желая сохранить самообладание, шагнул вперед и схватил жуткое создание за руку, оказавшуюся твердой, как доска.

— Камни — это боги.

Рот одержимой снова издал грубый звук:

— Да, таковы они, ибо способны убивать. Хрустальный бог, оседлавший шпильку, проходящую сквозь глаз человека, убивает его. Кремниевый бог, вложенный в пращу, тоже убивает.

— Я не собираюсь вести с тобой богохульные беседы. О богах нельзя так говорить.

— Только истинные боги могут сместить ложного. Пусть боги летают. Бросьте их в блудницу Белшеведа!

— Я не потерплю таких речей, — ответил мудрец.

Он оттолкнул женщину. К его неудовольствию, она свалилась на землю, как мешок муки.

Женщина лежала на земле, словно мертвая, а ее холодные руки и ноги указывали на четыре стороны света. Казалось, теперь она не дышала, хотя на самом деле она не дышала и во время разговора.

Сектанты последовали за своим предводителем, и, проходя мимо похожего на труп тела, они гладили или похлопывали камни, которые носили с собой как талисманы.

Наконец они вступили в город, где ныне царил хаос. Мудрец и его приверженцы осведомились, что происходит.

Весь город был объят ужасом и возмущением, вызванными признанием Данизэль. Несомненно, к общему страху примешалось волнение и чувство вины за собственные преступления и грехи. Добавлялся к ним, без сомнения, и страх перед тем, что все они преступили древние запреты. Все повторяли, что не следовало посещать священный город в неподходящий сезон. И некоторые вскоре действительно уехали, унося с собой страшные новости. Невеста бога оказалась блудницей. Вы только вспомните, ребенок родился с зубами, волосами и ногтями! А может быть, это их грехи вызвали такое событие? Как еще зло могло проникнуть в Белшевед?

Солдаты, которые раньше охраняли избранную богом женщину, теперь стали ее тюремщиками. Они с отвращением смотрели на нее и с опаской поглядывали на шелковые веревки, стянувшие ее запястья и лодыжки. Достаточно ли прочны эти путы? Сможет ли она освободиться с помощью неземного колдовства? Пока, видимо, нет, потому что демон отважится прийти к ней лишь ночью.

Данизэль увели, а концы связывающих ее веревок закрепили на фигурной резьбе западного мостика, ведущего от золотого храма. И на этом их издевательства закончились. Они ничего не сделали с ребенком, которого Данизэль сама сняла со своих коленей и спокойно посадила на высокое кресло в храме. С тех пор девочка так и сидела, потому что никто не посмел сдвинуть ее с места или связать. Как они могли уничтожить отродье демона? И как они могли наказать саму женщину? Ведь если демон не может прийти к ней днем, то он появится с приходом ночи.

Люди уже пытались найти того, кто мог бы хорошенько отхлестать несчастную плетью. Но ни один не брался за выполнение этого поручения. Ни знатный аристократ, ни последний продавец сладостей.

Итак, ребенок оставался в храме, а Данизэль была привязана к мосту, словно белая бабочка, запутавшаяся в паутине. Вот как обстояли дела в городе. А толпы народа волновались на четырех широких улицах. Приведенные в Белшевед животные портили мозаику, а дома, украшенные волшебными барельефами, оскверняли нищие и карманники.