Танит Ли - Владычица Безумия

Человек, испивший из вод стального озера, трансформировался — в животное или в элементаль, или в чудовище. Но Олору пил только вино. И прозрачная, как роса, вода лесного озера, осталась непотревоженной, когда облик юноши начал меняться.

Вся охота разделяла сон своего герцога. Те, кто еще не спал, просто застыли в немом и слепом оцепенении. Поэтому никто не заметил маленькую желтую песчаную лисицу, вынырнувшую из-под полога шатра.

Лисица огляделась, высунув розовый язык, словно смеясь над спящими людьми, повернулась и неспешной трусцой скрылась за деревьями.

Ночь укрывала землю, каждый ее дюйм, ибо земля была плоской под выгнутым куполом неба и день и ночь сменяли друг друга в бесконечном споре, кому же властвовать над этим королевством. Не было леса, поля или реки, не объятых всепроникающей тьмой, посеребренной тихим светом луны. Не было горы, чело которой не венчали бы звезды. Но ниже, в мире, простиравшемся во все стороны, бесконечном и неизменном, никогда не бывало ни дня, ни ночи.

Нижний Мир, страна демонов, расцветал под лучами бесконечного сияния, исходившего из самого воздуха. Легенды гласили, что этот свет, всепроникающий, как свет солнца и мягкий, как свет луны, был прекраснее, чем драгоценности всех земных светил. И в этом свете, в самом центре бескрайней страны демонов, переливался всеми цветами и огнями волшебный город, сердце Нижнего Мира.

Город демонов, как и свет, тоже не менялся с течением времени.

Его драгоценные башни и высокие стены вечно оставались неизменным образчиком для всех архитекторов обоих миров. Но сейчас блеск Драхим Ванашты (ибо таково было имя этого города, Сияющий Собственным Светом, Что Ярче Солнца) туманила дымка, которую не мог развеять даже всепроникающий свет Нижнего Мира. Зыбкий темный покров одинокого, скорбного — и беззвучного — плача: печаль Азрарна.

На земле своим чередом шло земное время. Быть может, миновали уже годы и годы. А под землей время не шло, а ползло подобно самой медлительной черепахе, ибо для демонов оно иное, нежели для людей. Оно имело меру, но не уносило с собой ни памяти, ни молодости, ни сил. И это являлось гордостью и проклятие всех Ваздру, племени высших демонов, к которому принадлежал и сам Азрарн. Ничто, раз случившееся, не могло быть забыто. Ни мгновения величайшего наслаждения, ни часы величайшей боли. А старая поговорка гласит, что ноющую рану демона можно залечить лишь человечьей кровью.

И все же Азрарн не отомстил. Он даже не наказал виновных.

Об этом редко говорят, но мудрецы знают, что из всей вереницы его увлечений, разнообразных и схожих, как морские волны, по-настоящему единственной страстью всегда оставалась Данизэль, Душа Луны. С волосами, подобными лунному свету, с глазами, сравнимыми лишь с первыми сумерками, с белым прекрасным телом, в котором, словно цветок в теплице, росло их с Азрарном дитя. Быть может, Князь Демонов потому и отказался от мести, что его возлюбленная была чиста и нежна, как ребенок, мысль о крови и страданиях никак не увязывалась у Азрарна с ее светлым образом. Во всяком случае, первое время. И теперь, охваченный скорбью по Данизэль, он просто тосковал, и с ним тосковал его город.

В своем ребенке, в своей дочери, он тоже не искал утешения. Быть может потому, что это дитя было слишком близко к понятию месть — ведь именно ради насаждения лжи, мучений и боли позволил он ей появиться на свет. Ибо таков был удел Повелителя Демонов: нести людям страх и боль.

Он готовил этого ребенка к жестокой и страшной роли — но теперь словно забыл о существовании девочки. Он не желал ее видеть — быть может, потому, что не мог вынести взгляда синих, так похожих на материнские, больших внимательных глаз.

Поэтому, принеся ребенка в свою страну, он поселил ее как можно дальше от собственного дома. Там она и оставалась, почти забытая.

Озеро было таким огромным, что могло считаться внутренним морем — впрочем, все его так и называли. На человеческий счет оно лежало в трех днях пути от города демонов, но что такое три дня для бессмертного существа? Далеко было до озера или близко — зависело от настроения того, кто к нему приходил.

В прозрачном воздухе Нижнего Мира воды озера походили на жидкий хрусталь. Даже самые темные его глубины просматривались с поверхности прозрачной чистой воды. В ней двигались чьи-то тени, проплывали, словно призраки, плоские манты, резвились крылатые рыбы.

Рассмотреть все в мельчайших деталях мешала только бесконечная череда волн, ибо озеро знало приливы и отливы, словно подчинялось движению далекой земной луны. Или имело свою, никому неизвестную луну, с которой жило в вечном движении.