Танит Ли - Владычица Безумия

Что я была им тогда? Ничто. Он сотворил меня для того, чтобы поставить в центр своего замысла, но утратил к нему интерес. А она — она носила меня под сердцем, но исторгла прочь: Когда я была ребенком, — говорила девушка, сидевшая на берегу лесного озера, — Данизель рассказывала мне множество сказок. Пребывая в ее утробе, я уже слышала ее голос, мелодичный, как песня звезд. Но даже для нее я была лишь чем-то, принадлежащем ему, а он всегда ненавидел меня.

— Твои глаза лишают меня разума, — прошептал Олору.

— Ну так оставайся безмозглым, придворный шут, — ответила она гневно. — Играй свою роль, а я предоставлю тебе гадать, предам я тебя когда-нибудь или нет.

Олору замолчал, и она продолжала, тихо и почти угрожающе:

— Он называл меня Азрарной, чтобы все знали, что я принадлежу ему. Но я — не вещь. Она дала мне имя, мое первое имя, Лунное Пламя, Завех. И хотя теперь у меня больше нет матери, я лучше буду принадлежать ей, а не ему. И потому буду зваться Завех.

— Твои глаза, — пропел Олору, — сжигают плоть с моих костей. Твои глаза убивают меня.

— Ну так умри, как будто ты можешь умереть.

— Когда я стану мертвой золой у твоих ног, подумай вот над чем. Ты — колдунья, и как бы ты не назвалась, твое имя должно говорить об этом.

Она искоса взглянула на него и кивнула.

— Хорошо. Азрарна имеет нужный слог, но я все же не хочу брать это имя. Значит, «аз» или «эйз». Тогда пусть будет Совейз. Это напоминает мамино имя и означает «огненная ведьма». Да, отныне я — Совейз.

— Совейз, ты прекрасна, — сказал Олору. — Ты подобна вечерней звезде, гиацинту, превосходящему небо своим нежно-лиловым цветом, подобна серебристым лучам луны.

— Быть может, и так, — ответила Совейз без улыбки. — Но мне кажется, ты дурачишь меня.

Сказав это, она замолчала. Слова все еще казались ей чем-то лишним, чем-то разбивающим безупречное зеркало тишины.

Нагнувшись над водой, она опустила в озеро концы своих длинных локонов. Лилии застенчиво посторонились от этих черных змей, колышущихся в мелкой ряби озера. Совейз могла бесконечно наблюдать игру лунных и солнечных бликов меж изящных, похожих на лебедей, лилий. Так сидела она какое-то время, полоща концы волос в холодной озерной воде, — быть может, семь или восемь часов, — пока многоголосую тишину леса не нарушил резкий, еще далекий звук. Именно этот звук не так давно заставил насторожиться злосчастного Лак-Хезура. Лай гончих, приближающихся с каждой минутой со всех сторон разом.

Та, что теперь называлась Совейз взглянула на своего спутника.

Невозмутимый и прекрасный, Олору спал. Между тем звук охоты нарастал, заполняя испуганный лес. Казалось, он сгибает и ломает ветви, выдирает с корнем шелковую траву. Ни одно живое существо, будь то лист или зверь, не могли притвориться, будто не слышат этого звука. То, что Олору продолжал спать, являлось наивысшим притворством. Она готова была убить его за это — и одновременно искренне восхищалась им. И в то же время думала: «Эта охота Азрарна — не за мной. Что за удовольствие ему охотиться на меня? Он, наверное, даже еще не знает, что я убежала из своей золотой клетки. Он не заглядывал туда годами, не заглянет и теперь. А даже если и заглянет, просто пожмет плечами. Я — ничто для него. Нет. Он ищет что-то другое.»

И она легонько пнула в бок это «другое», когда обходила озеро, чтобы оказаться в центре прогалины у его берега.

Она была Ваздру, эта девушка, в ее жилах текла кровь Повелителя Ночи. Вся сила ее была с ней. Когда свора красных гончих приблизилась настолько, что помимо лая можно было различить тяжелое дыхание и повизгивание огромных псов, поляна и озеро пропали, как пропадает пламя, соприкоснувшись с водой. Искусству Совейз позавидовал бы любой земной маг. Даже Азрарн, проносясь со своей дикой свитой по лесу, не заметил ничего, хотя и обернул голову на что-то, как ему показалось, мелькнувшее меж деревьев. Это был блеск ее синих глаз — но она вовремя смежила веки, и отец проскакал мимо. «Меня здесь нет, Азрарн, Повелитель Повелителей. И его тоже нет здесь, этого другого Повелителя, которого ты ищешь.»

Охота промчалась по лесу стремительно, словно буря. Конский скок и лай постепенно стихли вдали. Дальше, дальше, прочь из этого леса, прочь из этого мира.

А Совейз вернулась к озеру. Долго-долго стояла и смотрела она на Олору, который назвал ее Вечерней Звездой.

— Ну вот, он, как и обещал, гонится за тобою. Он знает, что ты осмелился вступить в его земли, глупец и безумец. И он был сейчас очень близко от тебя. Скажи, ты все еще боишься своего не-брата? Ладно. Я не выдала тебя. Похоже, нам предстоит стать друзьями.