Стивен Кинг - Крауч-Энд (сборник)

Они пошли вдоль по Норрис-роуд навстречу заходящему солнцу. Непрерывный гул проезжающих вдалеке машин оставался неизменным: он не отдалялся, но и не приближался. Как и ровный напор ветра. Отсутствие людей и машин начинало действовать Дорис на нервы. Ей очень не нравилось, что на улице так пустынно. У нее было стойкое ощущение, что за ними наблюдают. Она попыталась не зацикливаться на этом, но у нее ничего не вышло. Звуки их с Лонни шагов

(ПОДЗЕМНЫЙ УЖАС ПОГЛОТИЛ ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕЛОВЕК)

отдавались гулким эхом. Происшествие у живой изгороди никак не шло у Дорис из головы, и в конце концов она снова спросила:

— Лонни, что это было?

Он ответил просто:

— Я не помню. И не хочу помнить.

Они прошли мимо продуктового магазина, который уже был закрыт — за стеклом витрины лежала гора кокосовых орехов, похожих на сморщенные отрубленные головы. Мимо прачечной самообслуживания — ряды белых стиральных машин на фоне поблекших розовых стен смотрелись, как большие квадратные зубы в слабых деснах. Мимо витрины в подтеках мыльной воды, за которой висел пожелтевший плакатик: СДАЕТСЯ В АРЕНДУ. Что-то двигалось за белесыми разводами, и присмотревшись, Дорис увидела, что это был серый кот с половиной морды. Все тот же кошмарный кот. Он тоже глядел на нее сквозь стекло.

Дорис прислушалась к своим ощущениям и поняла, что внутри медленно нарастает ужас. Она его ощущала почти физически — как будто у нее в животе все скрутилось в тугой в узел, во рту появился противный привкус, как будто она отхлебнула ядреного зубного эликсира. Отблески заката лежали на булыжниках мостовой, как лужицы свежей крови.

Впереди показался подземный переход. Внизу было темно. Я не смогу, отрешенно и как бы вообще между прочим подумала Дорис. Не смогу я туда спуститься. Там может быть все что угодно. Я туда не пойду, так что даже и не уговаривайте. Потому что я не смогу.

Но другой внутренний голос просил, а ты сможешь вернуться обратно по этой пустынной, как будто заброшенной улицы, мимо закрытого магазинчика со странствующим котом внутри (как он попал сюда из ресторана? Лучше не задаваться этим вопросом. Лучше об этом вообще не думать.), мимо жутковатой «зубастой» прачечной, мимо овощной лавки со сморщенными головами… нет. Не сможет. Скорее всего не сможет.

Они подошли ближе к подземному переходу. Странно раскрашенный трамвай — цвета выбеленной кости — прогрохотал по рельсам прямо над ним. Он вырвался из темноты с пугающей внезапностью, как безумная стальная невеста навстречу своему жениху. Из-под колес сыпались искры. Дорис и Лонни невольно отпрянули, а Лонни еще и вскрикнул. Она взглянула на мужа и увидела, что за последний час он стал совсем другим человеком. Она никогда не видела его таким и даже не подозревала, что когда-то увидит. Ей показалось, что его волосы стали седыми, и хотя она твердо сказала себе — так твердо, как только сумела, — что это все из-за света… свет падает неудачно… но именно эта мнимая седина помогла ей принять решение. Лонни не в том состоянии, чтобы идти назад. Стало быть, в переход.

— Пойдем. — Она взяла его за руку и сжала со всей силы, чтобы он не почувствовал, как дрожит ее собственная рука. — Как говорится, раньше сядешь, раньше выйдешь.

Она шагнула вперед, и он послушно пошел за ней.

Они уже приближались к концу тоннеля — переход оказался коротким, к несказанному облегчению Дорис, — как вдруг кто-то схватил ее за руку, чуть повыше локтя.

Она не закричала. Просто не смогла закричать, потому что легкие разом сморщились, как смятые бумажные пакеты. В голове промелькнула безумная мысль: вот бы сейчас выйти из тела и просто… улететь. Она больше не чувствовала руку Лонни. Но сам он, похоже, и не заметил, что его рука выскользнула из ее руки. Он прошел вперед и поднялся по лестнице. На миг его силуэт — высокий и как бы вытянутый в длину — застыл на фоне кровавого алого света, а потом он скрылся из виду.

Рука, схватившая Дорис, была волосатой, как у обезьяны. Ее бесцеремонно развернули кругом — лицом к какой-то массивной тяжелой туше, прислонившейся к грязной бетонной стене в сумраке между двумя колоннами. Дорис различала лишь общие очертания… черный силуэт и два сверкающих зеленых глаза.

— Закурить не найдется, красавица? — раздался из темноты хриплый надтреснутый голос с тяжелым акцентом кокни. Дорис обдало запахом сырого мяса, жаренной в масле картошки и еще чего-то сладковатого и противного типа мокрого осадка на дне мусорного бака.