Фриц Лейбер: Демон из тыквы

С этими словами демон шагнул вперед, подняв одну лапу и целясь желтым когтем в Мышелова.

— Еда! Приказываю не разбегаться. Не люблю обедать впопыхах, — рявкнуло чудовище.

Тут с Фафхрдом приключилась странная штука. Как он сам потом объяснял за кружкой вина одному ветерану-наемнику, которого в бесчисленных сражениях лишили почти всех конечностей, обеих глаз, языка и еще кое-чего важного, но который при этом сохранял бодрость духа, боевую выправку и опрокидывал уцелевшей рукой себе в глотку неимоверно огромное количество спиртного, при этом совершенно не пьянея, — Северянин завелся. Причем, в прямом смысле этого слова. Когда он на мгновение представил, что в глазах лопоухого монстра он всего лишь бутерброд или необглоданная куриная ножка, его пробил озноб. Потом бросило в жар. Потом на глаза упала, кровавая пелена, и больше Северянин ничего не помнил. Подобное с ним случилось давным-давно, когда он с Мышеловом ворвался в Дом Воров, чтобы отомстить за погибших возлюбленных.

Зато Серый Мышелов помнил все прекрасно и отчетливо. Он увидел, как лапа демона с кривым желтым когтем тянется к нему. Потом он услышал рычание. Это рычал Северянин. Лицо Фафхрда сравнялось по цвету с его огненно-рыжей шевелюрой. Великан-варвар выхватил из ножен свой широкий меч и в мгновение ока стал похож на ветряную мельницу в штормовой ветер. Сверкала и гудела сталь. От неожиданности демон растерялся. Потом просто отмахнулся от распоясавшейся пищи. При этом чудовище лишилось одного пальца. Из раны стала сочиться тягучая жидкость. Резко запахло свежеразрезанной тыквой. Демон рассвирепел не на шутку, но было поздно. Северянин, все наращивая обороты меча, вплотную подступил к чудовищу. Раздался зловещий хруст. Полетели в разные стороны тыквенные чешуйки. Демон заревел, замолотил кулаками, один точный удар которых мог расплющить Фафхрда в лепешку. Но не расплющил. Северянин с удивительной легкостью уходил от ударов, ни на секунду не прекращая рубить мечом.

Мышелов понял, что долго в таком бешеном темпе Северянину не продержаться, и бросился на демона с другого бока. Скальпель принялся без устали кромсать тугую, тыквенную плоть.

Поднялась страшная вонь.

Если демон не мог как следует припечатать рыжеволосого варвара, то юркого, быстрого, как сама смерть, Мышелова ему было и в помине не достать. Чудовище отчаянно взревело. В последний раз судорожно взметнулись вверх когтистые лапы. А когда друзья на мгновение остановились, то увидели, что там, где только что возвышался монстр, расстилается зловонная лужа. И только две ноги, два толстых стебля с подошвами-листьями, стоят подрагивая, на земле, начисто отделенные от туловища. Повсюду валялись куски тыквенной плоти. Как мертвые личинки какого-то неведомого насекомого, тут и там лежали кучки тыквенной чешуи.

— Был демон, и нет его, — как-то чересчур философски изрек Фафхрд. Затем, шатаясь, отошел от зловонных останков, упал на траву и тут же захрапел. Мышелов вытер лезвие верного Скальпеля, прилег рядом с Фафхрдом и тоже моментально уснул.

Ни Фафхрду, ни Мышелову ничего не снилось. Они будто провалились в бездонную черную яму, наполненную неким невесомым, неощутимым веществом, дурманящим, стирающим память о прошлом и не дающим ни намека на грядущее. Это был тяжелый сон усталых воинов, когда измученным членам нужен покой и отдых. Сон без сна.

Друзья проснулись только под вечер. Начало уже смеркаться. Легкий ветер дул с моря и приятно освежал.

Мышелов глянул на заспанного приятеля и рассмеялся:

— О, мой могучий, неотесанный варвар. Что бы я делал без твоей дурацкой привычки очертя голову бросаться в битву! Скорее всего я бы сейчас переваривался в желудке этого тыквенного выродка.

— Может быть, — проговорил Фафхрд, сладко зевнув, если, конечно, может кому-то показаться сладким зевок глотки, которая распахнулась, как двери веселого дома во время весеннего праздника.

— Это точно! — подтвердил слова Серого Мышелова еще чей-то голос, донесшийся со стороны дикой яблони.

Друзья, как по команде, повернули на звук головы.

Прислонясь к согнувшейся до земли яблоне, перед взорами приятелей предстал демон. Только теперь у него было чуть другое обличье. Широкий могучий торс был, казалось, слеплен из тысячи зеленых, крупных яблок, голова тоже напоминала непомерно раздувшийся плод, только черные дыры глаз и жуткий, клыкастый рот остались прежними. Демон опирался на две ноги, очень похожих на яблоневые стволы. Руки же были точь-в-точь как ветви, только толще и длиннее.