Лада Лузина - Рецепт Мастера. Революция амазонок. Книга 2

Саня хотел было спросить, кто такой Гастелло (он всех наперечет летчиков знал, а про этого ни разу не слышал), но вдруг понял, что это неважно. Изида смотрела прямо перед собой, и лицо ее было подозрительно застывшим — такие всегда бывают у девчонок, когда они собираются плакать.

— Жаль, что Петр Николаевич погиб, — сказал он. — Может, не надо было таранить?..

— Понимаешь, он хотел доказать! Наше командование не видело в нас настоящей боевой силы. Считали, что мы почти циркачи. Даже «Муромца» по-настоящему на войну не пустили. А он мог бы им всем… И вообще, с тех пор только наши — наши русские летчики шли на таран! Какие там камикадзе-японцы… Немцы от нас до сих пор хренееют.

— И вы тоже ходили?

— Я — нет, — тихо сказала Изида. Несколько секунд она задумчиво крутила зеленый мешочек у себя на груди, затем спросила: — Хочешь, я тебе правду скажу, почему я на войну не пошла?

Саня серьезно обдумал ее предложение и кивнул головой.

— Из-за Пети. Это он был настоящий Король авиации. Он, а не я… И он погиб. А я… испугалась.

— Вы врете! — Саня тоже испугался тому, что ляпнул. Но как тут не вскрикнуть? Чего на свете могла бояться Изида, всего неделю тому осуществившая новый смертельный трюк?

— Взрослости, — сказала она. — Теперь они все старше меня. И Игорь. И Графинчик. А мне по-прежнему 25 лет.

— Моя тетя Ангелина тоже говорит, что ей 40. Хотя она на три года старше матери, — утешил ее Саня.

— Это не женское, — отмахнулась Изида. — Графинчик тоже Петин ученик, как и я.

— Евграф Крутень? Герой? Вы с ним знакомы?

— Да. Он — тоже настоящий герой. Хоть он сделал «петлю» на год позже меня. Но знаешь, почему он ее сделал? — и без того круглые глаза Изиды распахнулись, точно на нее снизошло озарение. — Чтоб самолеты врага поражать!.. Сначала морально — феерическим трюком. А пока те фигеют, сбивать их физически. Неважно, что ты делаешь… Важно зачем! Знаешь, почему Илюша упал? Думаешь, потому что он слишком тяжелый и на нем нельзя сделать «петлю»? Нет. Потому что он — не кокет. То, что я на нем сделала, когда поезд там тормозила, на нем тоже сделать нельзя. По всем законам. А он сделал! Потому что знал, мы спасаем людей. Так, малой, — озадачилась летчица, — у тебя ручка, бумажка есть? Быстро записывай то, что я сказала. Маша говорит, я часто говорю умные вещи, а потом сама забываю. Эту забыть нельзя…

— Какую?

— Важно не что, важно — зачем… Но я не виновата! Просто я из другого времени. Там нас учат другому — попсить, понтоваться, звездить. Нас учат быть богатыми, знаменитыми. А быть героями — не учат совсем. Меня просто не научили… Нет, я не оправдываюсь. Просто… Не зря, не зря меня Игорь пинал! И чего я так прикопалась к этой княгине Шаховской? Да и к Зверевой… Не важно, кто первый, важно — зачем! Если бы Игорь только был рядом…

— А кто такая Маша?

По-правде говоря, этот вопрос занимал Саню давно…

Пользуясь методом Ната Пинкертона и Шерлока Холмса (теперь он уже его перечитывал), юный сыщик собрал множество обрывочных сведений и даже записал их на бумажке.

Вышло вот что…

Маша — несказанно красивая рыжая дама. Точно не дура. Жила на Малоподвальной, 13. Разбила сердце господину с улицы Рейторской. Скрывается в монастыре. Дает жару. Не хочет помогать девчонке. Изида ей завидует. Девчонка ее боится. И по всему выходило, что Маша — такая роковая особа, что даже прекраснейшая Катерина Михайловна может померкнуть рядом с ней.

А еще — один лишь вопрос о Маше немедля произвел эффект взорвавшейся бомбы.

— Маша? Точно! Маша… — держа штурвал одною рукой, Изида быстро нащупала в кармане летной кожаной куртки большой слегка тронутый ржавчиной ключ. — Это мне Маша дала! — провозгласила она с таким торжественным видом, будто это был по меньшей мере бриллиант «Орлов».

«Дала ключ, — мысленно дописал Саня. — Очень ценный. От царской сокровищницы?»

— От чего он? — спросил мальчик с замиранием сердца.

— Все. Летим обратно.

— Так быстро? — мигом расстроился он.

— Держись, малой. Теперь мы действительно идем на фронт. Но сначала мне нужно кое-куда заглянуть.

— Даша. Даша…

Зайдя в дом на Большой Подвальной, 1, Катерина поднялась по псевдоготической лестнице с деревянными балясинами на третий этаж, к Дашиной квартире, и остановилась, не зная, верить ли своим темным глазам.

Дверь в квартиру Изиды Киевской была приоткрыта, а за ней открывался совершенно пустой коридор, пустые комнаты — ни людей, ни обстановки. Сквозняк гнал по пыльному паркету старую газету. В недоумении Катерина поправила свой кулон.