Андрей Плеханов - Перезагрузка

И ткнул пальцем в кнопку.

– Дом, конечно, не ахти какой, – сказал Игорь. – Крышу всю менять придется. Да и внутри тоже… грязища, говнецом попахивает. Бомжи в нем жили, что ли?

– Да ты чо, какие бомжи? – лесник заволновался, начал сворачивать новую самокрутку. Его узловатые заскорузлые пальцы тряслись, табак сыпался крошками. – Откуда здесь бомжи, начальник, в такой-то чащобе? Они все больше по городам шастают. Хороший дом, сто лет еще простоит, стеклы только вставить да крышу маненько подремонтировать. Хошь, я тебе шиферу дам. У меня тридцать листов бэушного есть, сюда в самый раз пойдет, чай, не дворец какой.

– Не надо мне шифера, – сказал Игорь, – с крышей сам разберусь. Четыре ящика. На большее не рассчитывай.

В позапрошлом эпизоде Игорь уже покупал этот дом – тогда просили шесть ящиков водки, а он выставил аж семь. Теперь он не мог позволить себе такую щедрость – с деньгами было туговато, а воровать с чужих счетов, как прежде, он не мог. Не позволял себе.

– Такие хоромы, бля, целая больничка, и за четыре ящика?! – взвыл лесник. – Ты чо, начальник, на голову ушибленный? В лесхозе за четыре ящика и не чихнут. Как я документы оформлять буду?

– Оформишь как-нибудь, – холодно сказал Игорь. – Давай решай, или я поеду.

– Пять ящиков, – торопливо сказал лесник. – Всего пять ящиков водяры, и этот гран-отель, бля, твой. А на меньшее я не соглашусь. У меня, понимаешь, дети, внуки, их кормить-поить надоть.

– Чем поить – водкой? – усмехнулся Игорь. – Ладно, пять так пять. Уговорил. И с досками мне поможешь.

В позапрошлом эпизоде было проще – Игорь пригнал из города бригаду строителей, они за две недели перестроили бывшую зэковскую больничку и привели ее в божеский вид. На этот раз Гоша делал все собственными руками.

Что, он не смог бы наскрести денег на рабочих? Пожалуй, смог бы. Просто он чувствовал, что в этом эпизоде все должно быть по-другому, не так как раньше.

Не в эпизоде. В жизни. То, что происходило сейчас, было его жизнью – настоящей, не придуманной. Не фальшивой. И строить эту жизнь нужно было собственными руками.

Работа отвлекала от назойливых мыслей. Когда Игорь, отчаянно потея и отмахиваясь от комаров, ставил стропила, вколачивал гвозди в обрешетку, когда неумело, ругаясь матом, резал кровельное железо, он забывал о том, что до сих пор язвило острыми шипами его душу.

Иштархаддон.

Бедняга Хадди понятия не имел, что тело его представляет собой бомбу, эквивалентную двадцати пяти килограммам тротила. Что он создан Игорем для торжественного заклания. Иштархаддон из рода Слышащих Иштар, принесший в своей жизни сотни жертв богам, сам был принесен в жертву. В жертву ритуалу – гнусной, но необходимой условности.

Было ли это предательством по отношению к Хадди? Во всяком случае, выглядело это как предательство.

Нет, бормотал Игорь, втаскивая уже десятый лист оцинковки на крышу по шатающейся, плохо сколоченной лестнице. Нет, это не предательство. Является ли предательским актом операция по удалению злокачественной опухоли? Нет. Возможно, удаленная опухоль чувствует себя обиженной, ей так уютно жилось в теле хозяина, она так мило росла, выпивая его соки. Но существование опухоли в организме и есть настоящее предательство по отношению к организму.

Внешнюю проблему Игорь решил. Он удовлетворенно кивал головой, когда читал в газетах сообщения о страшном взрыве, уничтожившем загородный коттедж некоего В.Н. Селещука – миллионера, владельца десятка клоузнет-клубов. Увы, убить одного лишь Селещука было недостаточно – Игорь не мог допустить, чтобы его аппаратура и технологии попали в лапы нечистоплотных людей. Видел Игорь в прошлом эпизоде, к чему это может привести. С не меньшим удовлетворением Игорь читал о том, что все компании, занимающиеся закрытыми сетевыми играми, прогорели в течение нескольких дней – сложный, не поддающийся идентификации и лечению компьютерный вирус проник в систему и порушил все программное обеспечение – напрочь, без надежды на восстановление. Игорь мог гордиться своей качественной работой.

А как обстояло дело с внутренним? Он дал своему второму "я" собственное тело, изгнал его из себя, а затем и уничтожил его. Достаточно ли было этого для излечения?

Острый край железного листа чиркнул по рукавице, прорезал ее и впился Игорю в ладонь. Игорь взвыл, выпустил лист, тот прокатился по скату крыши и с грохотом ухнул вниз, на землю. Проклиная свою неуклюжесть, Гоша сорвал рукавицу, приложился губами к глубокой ране. Кровь перестала течь, порез с непостижимой скоростью затягивался розовым рубцом.