Александр Абердин: Сила ведлов

Порадовало Митяя и большое поле к западу от города, цветущее ярко-жёлтыми цветами. Под топинамбур запахали целых полторы тысячи гектаров земли, и теперь он вымахал в высоту не менее пяти метров, а значит, силоса и сенажа будет заготовлено на зиму столько, что можно будет прокормить им даже мамонтов, бродящих по лесостепи, не говоря уже о домашней скотине.

Глядя в бинокль на то, как направляется к городу здоровенная тележища на шести колёсах, обутых в резиновые покрышки, вся заставленная стальными лужёными бидонами с молоком, влекомая парой громадных быков, Митяй заулыбался. Это означало, что теперь в степи уже не найти ни одной бродячей коровы и что ведлы с говорящими камнями успели их основательно модернизировать, раз у тех до сих пор не закончился период лактации. Что же, на то они и ведлы, ведь Таня говорила ему, что следующей весной все их куры отложат и высидят столько яиц, что цыплят будет не сосчитать, но и после этого куры продолжат нестись до холодов. Ведловская сила распространялась и на такие дела.

Митяй не торопился спускаться с бугра. Наоборот, он вылез из кабины, забрался на её крышу и принялся внимательно рассматривать, чего понастроили без него ведлы-мастера, а они, в частности, построили на Марии не только водяные колёса, но и большую пристань с подъездными дорогами и даже самым настоящим подъёмным краном, вот только неясно, что приводило в движение его подъёмный механизм. Тем не менее частично деревянный кран со стальной стрелой и стальным же тросом стоял на рельсах и ждал, когда Антон привезёт мастерам очередную партию руды или какого-нибудь другого сырья. Заводских и фабричных цехов Митяй насчитал подозрительно много, двадцать шесть штук, и некоторые были просто громадными по меркам Дмитрограда. Ему сразу же стало интересно: сколько же народу жило теперь в городе? Что-то подозрительно большой получилась промзона, но более всего его поразила самая настоящая доменная печь, изготовленная из железа. Пусть и клёпаная, но зато на добрую треть выше прежней, рядом с которой стояло пять самых больших цехов. Да, Игнат, похоже, решил-таки начать изготавливать Шишиги, чем чуть ли не бредил, да и не их одни, судя по всему. Что же, Митяй был этому только рад.

Правда, у него всё же не укладывалось в голове, почему перемены произошли так быстро? Ну, ведловство, ладно, это он ещё мог понять. Олроды тем и отличались от охотников, что с детства возились с кремнями и костомахами, изготавливая из них примитивные, а иногда и не очень, орудия охоты и труда, а потому были прирождёнными мастерами. С этим всё ясно, но разве могли чистые, ничем не замутнённые знания, соединившись с ведловством, дать такой мощный созидательный импульс? Это ведь каменный век, причём теперь Митяй окончательно уверовал в то, что он сиганул в прошлое ровно на двадцать тысяч лет, а стало быть, находился в верхнем палеолите, когда людьми были созданы наскальная живопись, земледелие, искусство, танец, счёт. Да, но ведь до палеолита был плейстоцен, начавшийся аж миллион лет тому назад, во время которого появился человек. И человек приспособил для своих нужд огонь, создал вербальную систему общения и тем самым породил человеческую речь и язык, может быть даже не один, а несколько, и вместе с тем развил магию — и её палеонтологи почему-то не отрицали в его время, и правильно делали, как уже успел убедиться в этом Митяй, — и религию, правда в виде верования в духов.

Если всё-таки даргалары как раз и были тем самым промежуточным звеном, связывающим между собой неандертальцев, возможно нескольких видов, отличающихся друг от друга, и кроманьонского человека, прямыми предками которого и одновременно соседями поместам обитания они являются, то кроманьонцы — прямые наследники неандертальцев с их древней культурой. Все чистокровные даргсу, как и алары, обладают способностями к ведловству. Неандертальцы со светлыми, рыжевато-жёлтыми волосами, судя по сказаниям, очень могущественные ведлы, и из этого выходит, что самое главное, что унаследовал от них человек, — это ведловская сила. И если так, то неандертальцы ещё и передали кроманьонцам мощный импульс дальнейшего развития, который в них самих начал затухать, и тогда становилось хоть немного понятно, почему соединение ведловства, как системы действий в различных ситуациях, ведловской силы и чистых знаний дали такой поразительный эффект.

У Митяя от таких мыслей сразу же появилась на физиономии широченная улыбка, и Таня спросила его: