Александр Абердин - Сила ведлов

Софья нисколько не расстроилась, когда узнала, что нефть уже не нужно добывать для изготовления моторного топлива. У неё на это сырьё был точно такой же взгляд, как и у Менделеева, считавшего, что сжигать нефть — это то же самое, что топить печи ассигнациями, то бишь деньгами. Денег у народа Говорящих Камней не было как таковых, и введение денежной системы даже не планировалось, но вот понятие полезности того или иного предмета, сырья или занятия давно уже определилось. Полезно всё, что в рот полезло и не доставляет неприятностей Матери-Земле. А вот владение множеством вещей одним отдельно взятым человеком считалось делом не только бесполезным, но и вредным и даже безнравственным. Если речь заходила о городе-коммуне, тогда да, в его закромах должно находиться всё, что производится хорошего, нужного и полезного народом Говорящих Камней, чтобы этим мог в любую минуту воспользоваться каждый и не стоять в очереди по два-три месяца. Жители небольших по количеству людей, но весьма приличных по размерам городов быстро привыкли к тому, что все свои действия нужно планировать и соизмерять с возможностями своего города-коммуны, а они у всех городов, даже построенных всего каких-то несколько месяцев назад, были одинаковы.

Каждый князь с точностью до последнего гвоздя знал, что имеется у него в хозяйстве и у кого он может заказать что-то недостающее и как скоро получить. Ничто не изготавливалось с избытком, и никому даже в голову не приходило иметь что-то такое, чем он воспользуется в лучшем случае раз в году. Зато ведлы-мастера, работающие на каждом предприятии в любом городе, мечтали о том, чтобы их изделия были отправлены в как можно большее количество других городов. Почему? Да по одной важной причине, давно уже замеченной ведлами: чем чаще твоим изделием пользуются и чем большее удовлетворение при этом испытывают люди, тем сильнее и могущественнее ты становишься как ведл. Митяй, когда ему рассказали об этом, ухмыльнулся и дал этому феномену весьма простое и понятное объяснение, сказав:

— А чего вы ещё ждали? Это же самый обычный эгрегор полезности творения ведла-мастера. Ребятушки, поймите, чем лучше будет какая-то машина, изготовленная вами, тем чаще вас станут поминать добрым словом. Пусть даже не вас, а вашу машину, от этого ничто не изменится. Люди всё равно будут создавать положительный, чистый и светлый эгрегор полезности. А если вы упорете какую-то косячину и ваша машина станет работать кое-как да ещё и вставать колом каждые полчаса, то тогда люди будут непременно произносить вслух тайные слова и надувать вам чёрный эгрегор, разрушающий ваше ведловство.

Ведлы поняли это очень быстро и немедленно намотали на ус.

Поэтому если кто-то изобрёл какое-то новое устройство или сделал открытие, то немедленно собирался совет ведлов и начиналось большое ведловство на предмет полезности. Больше всего в объективной оценке открытия или изобретения был заинтересован его автор. Никто из ведлов не желал надувать себе чёрный эгрегор бесполезности, вреда и опасности, а потому требовал от коллег напрячься как следует и постараться найти хоть что-то в его открытии-изобретении, что могло причинить вред. Порой такое ведловство длилось по две-три недели с перерывами, и только когда всем становилось ясно, что же именно принесёт это изобретение — пользу или вред, его автор облегчённо вздыхал. К тому, что он изобрёл какую-то шибко опасную штуковину, ведлы-изобретатели относились даже с большим восторгом. Ещё бы, они нашли очередную дыру, в которую не следует совать свой длинный нос, и теперь знали наверняка, почему именно. А если изобретение или открытие обладало целым набором полезных качеств, то начинался новый этап, и десятки ведлов снова собирались для того, чтобы определить, целесообразно ли запускать это изделие в серию. Не выйдет ли так, что на его изготовление уйдёт масса сил и материалов, достающихся за счёт огромных усилий множества ведлов-мастеров, а полезность будет минимальной и никогда не покроет расходов, что снова приведёт к раздуванию чёрного эгрегора ведла-изобретателя. Только когда выяснялось, что пользы будет хотя бы вдвое больше, чем затрат, за работу брались ведлы-конструкторы, и они иногда за счёт уже своих собственных наработок увеличивали норму полезности. Честно говоря, сам Митяй вообще не имел никакого отношения к появлению самого этого термина — полезность, тем более к подробной расшифровке этого понятия. Более того, он позволял себе скепсис в этом вопросе и частенько говорил: