Михаил Пузанов - Перекресток - недопущенные ошибки

И все же… Струны под водой, над водой, в небесах, уходящие в землю и проходящие через людей… Они везде и всегда оставались неизменными: одинаково величественными, тонкими и безупречно музыкальными. Такие — не фальшивят и не всякому музыканту открываются!

В тот раз ей все-таки повезло. Спасение к Эйвелин пришло, хотя на такое везение она вовсе не рассчитывала. Девушка уже прекратила попытки вынырнуть и лишь старалась как можно дольше не раскрывать рта — не пытаться вдохнуть. Из последних сил она надеялась, что удастся дотянуться до струн, ухватиться за них, как за веревки, и, подтянувшись, выбраться на поверхность моря. К сожалению, девушка оказалась слишком молодой и неопытной, чтобы так легко манипулировать стихийными силами: она лишь оттягивала неизбежное. А море смеялось над ней и продолжало играть с телом Эви, то подбрасывая его над водой, то погружая в глубину.

И вот нежданно в ее неумолимо приближающуюся к завершению жизнь ворвались пятеро морских существ: кожа спасителей отливала в морской воде начищенной сталью, а по цвету напоминала серые платья, из тех, что шила мать девушки специально для старейшин города. Тот самый, уникальный оттенок серого, который на первый взгляд не отличить от глубоководного зеленого, и лишь при свете солнца становится ясно, что перед тобой серебристое полотно. Существа передвигались в воде с помощью гибких и хлестких хвостов и двух изящных плавников, слегка напоминающих миниатюрные крылья. И еще одна странная деталь: нити перед ними расступались, образуя коридор, изрядно ускоряющий движение странников. Удивительно, Эйвелин никогда бы не подумала, что своей необъяснимой скоростью передвижения в воде эти создания обязаны не только строению тела, но и магии! Впрочем, она не была до конца уверена, что нити связаны с магией — они, кажется, стояли над ней, превосходили даже не на порядок. И опять же, Эйвелин никогда бы не смогла объяснить, почему так считает, просто это казалось правильным. Хотя, быть может, дело в их чистоте и пугающей вездесущности…

Удивительные создания подхватили обессилившую девушку и понесли куда-то на восток. Впрочем, направление она определила приблизительно, просто по давней привычке наблюдать за положением струн. На востоке они всегда приобретали пурпурный оттенок, тогда как северное направление радовало глаз глубоким синим цветом, западное — насыщенным зеленым, а южное — алым. Чтобы Эйвелин могла дышать, странники поднялись к самой поверхности моря: так, что их спины поблескивали сталью под солнечными лучами. И на одной из этих спин лежала Эви, едва держась за скользкий спинной плавник слабеющими пальцами…

И вот она здесь. Уже пять лет здесь — в землях эльфийского Прибережья. Это место оказалось совершенно особенным, даже по меркам эльфов. Люди привыкли считать перворожденных единым народом, и такое восприятие встречается отнюдь не редко. Трудно, наверное, глубоко судить о народе, к которому не принадлежишь. А уж памятуя о привычной людям небрежности в таких вопросах — и вовсе удивляться нечему! Но собственную народность обладающий разумом почти всегда дробит на составные части, руководствуясь каким-то признаком: для одних разделительной чертой служит кровь, где-то эту роль выполняет сословная принадлежность. Эльфийский народ руководствовался менее жестким принципом: личными предпочтениями, хотя, кажется, существовали и внешние отличия. Тем не менее, Эйвелин уже не раз наблюдала случаи, когда лунных эльфов, живущих среди прибережцев и повторяющих их отношение к жизни, называли морскими.

Вообще, среди перворожденных существовало три основных народности, не учитывая различные варианты их смешения. Ночные, или, как их чаще называли, лунные эльфы слыли хранителями тайн и проводниками разумных существ: жизнь они посвящали познанию невесомых связей и закономерностей мира, исследованиям его загадок, поиску ответов на сокровенные вопросы, хранению этих неповторимых и важных знаний, а еще — всегда приходили на помощь необычным представителям иных народов, причастным к таинствам магии и души. Внешне сумеречные (менее распространенное название этой эльфийской народности) мало чем отличались от людей, даже по цвету глаз — чаще всего Эви встречала серо- и кареглазых. Но лунные эльфы, в отличие от людей, предпочитали черные или серые глухие одежды, особенно мантии, и еще отличались поразительной молчаливостью и отстраненностью.