Михаил Пузанов - Перекресток - недопущенные ошибки

Арлин смотрела на златовласую девчонку со все возрастающим уважением. Кажется, в кой это веки она не сумела с первого раза правильно оценить способности и характер человека. Любопытно — над этим стоило серьезно подумать. Это она хватку теряет, или девчонка сюрпризы в душе прячет? На памяти Арлин, последний раз она так ошибалась в характерах герцога и Эллионы, за что позже поплатилась теперь уже въевшимся в душу разочарованием. Ладно, мысли — прочь, надо продолжать беседу.

— Заметано. Ну а ты, Э-ли-зар У-ра-ни-я?

Элизар вздрогнула:

— Сколько раз просила тебя так меня не называть!

— Ладно уж, ладно, Уриане — так Уриане. Разницы-то… Хотя для тех, кто понимает и…

— Арлин, прекрати! — Эйвелин удивилась: на этот раз голос хозяйки Прибережья прозвучал не раздраженно, а словно бы с мольбой. Арлин прямо на нее посмотрела, досадливо скривила губы и пробормотала под нос:

— Ну и чего здесь герцог добивается? Безнадежный пациент, готовьте к отправлению в вечный покой, — Потом вновь заговорила громко, — Все, прекратила. Ты с нами плывешь?

Элизар сидела с каменным лицом. По ней невозможно было угадать, о чем хозяйка думает. Она не смотрела ни на Мирона, ни на Эйвелин, ни даже на Арлин. Словно бы упала куда-то на дно своего разума и там барахталась. Повинуясь порыву, что с ней подчас случалось, Эйвелин дотронулась до хрупкой руки Элизар своими теплыми пальцами и уставилась ей прямо в глаза. Одновременно девушка гнала по сплетающимся в районе соприкосновения ладоней нитям свою энергию к хозяйке Прибережья.

Через пару минут, когда Эйвелин израсходовала немалую долю собственного запаса сил, Уриане наконец подняла глаза и ответила на взгляд. Выражение какое-то измученное, наполовину печальное и задумчивое.

— Ты отправишься с нами, Элиз? — Негромко спросила Эйвелин.

Хозяйка тяжело вздохнула и отвела взгляд. Руку она не вырвала, но заметно поежилась. Потом снова посмотрела на Эйвелин и вновь отвернулась. Ответ прозвучал глухо:

— Подумаю. Сейчас не отвечу — надо увидеть Астрона, с ним самим поговорить.

Арлин бросила на Эйвелин секундный взгляд: изумленный настолько, насколько вообще способна удивляться Дейя, а поразить ее чем-либо очень сложно. Сама она со всеми уловками и хитростями, со всеми изощренными провокациями и комбинациями, и мечтать не могла добиться от Уриане хотя бы простого "может быть". Не-ет, положительно, за девушкой стоит понаблюдать — сколько еще тайных сокровищ хранится в златовласой голове?… И что ж это Астрон так невнимательно отнеся к неучтенной в изначальных планах персоне? Будто и вовсе известие о новой жительнице Прибережья мимо ушей пропустил. Хоть бы отправился посмотреть — глядишь, за пять лет вырастил бы уже не просто источник умных идей, а полноценного воина-исследователя-мага, да к тому же со способностью прямого манипулирования стихиями! Что ж он, дурень мохноролый, так запоролся?!

Как в сказке, только помяни черта… Едва Арлин подумала об Астроне, тут же раздались шаги у входа в сад. Оглянувшись, она разглядела аж три фигуры. Нет, ну Тарведаша с той доморощенной принцесской она ожидала увидеть, но Селина-то откуда здесь взялась?!

— Здрасьте всем новым гостям Встречи в Прибережьях , — Проворковала Арлин, стрельнув глазками герцогу. Тот, правда, кокетства не оценил, погрозив ей кулаком.

— Опять всем на нервы действуешь, Дейя? Не надоело еще? Кстати, позволь представить: Элоарин, бывшая принцесса империи Иезекиль. Селину, полагаю, ты еще не успела забыть — представлять не надо?…

Мирон вздрогнул и всмотрелся в черты лица высокой девушки. Вот уж кого он совсем не ожидал увидеть здесь, так это принцессу Элоранту! И с чего это вдруг имя у нее звучит теперь по-эльфийски?

И все же… Путник сам не мог понять, почему так внимательно и придирчиво разглядывает ненавистную некогда принцессу. Он ожидал увидеть привычные, запечатленные на всех портретах заносчивость, высокомерие и презрение, написанные у нее поперек лица. Вместо этого — глубинное спокойствие, утонченные черты и лукавые искорки в глазах. Ждал пышного наряда — увидел ободранный плащ и во многих местах худую тунику. Ожидал мелких, противных, крадущихся придворных шажков — заметил широкую, неровную походку уставшего с дороги путника.

В Элоарин не нашлось ни одной черты, присущей облику прежде известной ему Элоранты. Да и не веяло от этой, второй принцессы, ни презрительностью, ни ожесточением. Неужто и ее характер изменила долгая дорога? Или герцог — истинный маг , из тех, которые меняют не мир вокруг, а чужие души? И уже через них — сам мир… По всей видимости, именно так, по крайней мере, стоило присмотреться к загадочному Астрону, как прежде к Кайлит.