Михаил Пузанов - Перекресток - недопущенные ошибки

— Хм, ты упомянула некоего Астрона. Это ваш герцог? Или как там называются эльфийские правители?

— Астрон-то? Герцог, да не наш. Это он для рассветных с южного материка — герцог, а для нас просто бродяга. Ну а для меня еще и некто вроде отца, но чисто в физическом смысле слова.

— В смысле? Как это, физически? А что, может быть иначе?

— Ну, в мою душу и, пожалуй, в дух он ни грана своих не вложил. Строго говоря, при таком раскладе, нас и родней-то считать неправильно. Кровь вроде и одна, да разная. Так, приемыш я, не знаю, откуда пришла и куда уйду. Вот.

— Дурь какая-то. А вот разговор про души, дух и кровь меня что-то больно заинтересовал. Этот ваш Астрон про действующие в мире силы и всякие прочие необычные вещи, случаем, не рассуждает?

На самом деле, интуиция Элоарин забила тревогу еще при первом упоминании имени Астрона, а уж с такой лестной характеристикой подозрение все четче стало оформляться в сознательную мысль.

— Да, это он любит. Просто, завтраком не корми, дай порассуждать про свет, тьму, мрак, хаос, пустоту и прочую галиматью. А мы сидим, уши развесив, и слушаем его возвышенные рулады. Не, на самом деле дремлем, конечно, — его рассуждения только Эллиона способна с мученическим терпением слушать, остальных они усыпляют. А ты его, что, знаешь? — Селина искренне удивилась. При всей своей осведомленности она была не в курсе глобальных дел герцога, потому и про его отдаленные контакты ничего не знала.

— Знаешь, незнакомка, знаешь. Еще как знаешь. Веди-ка меня поскорее в ваш оплот лесного духа. Мне что-то вдруг жутко захотелось с этим самым не-герцогом-вроде-как-твоим-отцом побеседовать. Кстати, ты все же не ответила на вопрос: как тебя зовут, девушка?

— Селина.

И это имя отчего-то слегка царапнуло Элоарин. Что-то невесомо знакомое, будто запертое далеко в памяти.

— Кажется, это значит "Отмеченная Луной"?

— Да. Только откуда ты знаешь перевод? Это даже не эльфийский!

— Откуда-то знаю. Впрочем, не важно. Нам долго идти?

— Ну, путь неблизкий. Однако думаю, дней за десять доберемся. Сейчас-то мы с тобой на самой опушке, а надо… ну, вроде как в центр западной полосы лунных лесов. Сюда только я люблю выбираться, чтобы… — Селина запнулась, слегка смутившись, — чтобы никто не действовал на нервы.

Про себя же она подумала диаметрально противоположное: "Чтобы никому на нервы не действовать", но признаваться в этом невольной спутнице пока не собиралась. Несмотря на спонтанное доверие, полным оно не было. Хотя когда и кому Селины доверяла полностью?…

— А ты можешь раздобыть где-нибудь воды и еды? Я уже сутки ничего не пила, и трое — не ела.

— О, свет, да, конечно! Кстати, ручей течет едва ли не у тебя под ногами.

— Свет? Интересненькое начало, — Пробормотала Элоранта. Пока что она чувствовала в девчонке только силу сродни собственной, но уж никак не светлую. Хотя, черт знает, что такое на самом деле свет — может вообще, та же самая пустота, тогда все верно, — Знаешь, Селина, даже если бы он тек прямо под ногами, этот чертов лес не дал бы мне до него добраться. Не любит он меня, — Эти слова она произнесла уже в полный голос.

— Не доверяет. Он такой, строптивый. Ну, да ладно, пошли, у меня есть вино, вода, сушеное мясо и фрукты — можно целый пир устроить. Пойдешь? Правда?

На лице девчонки отразилось такое умильное выражение, что Элоранта невольно улыбнулась. Вот ведь странное сочетание: вроде и таится, явно не доверяет, а душа будто на распашку открыта!

— Ну , пошли, не-совсем-эльфийка, — Передразнивая ее часто проскальзывающее «ну», почти ласково сказала Элоарин, и покорно полезла через бурелом вслед за Селиной. Мысленно она уже переключилась на тему личности Астрона, но все же додумала полузавистливую-полувосхищенную мысль о девушке: "Эльфийка-не эльфийка, а перед ней лес расступается!".

1 472 202 год по внутреннему исчислению Мироздания "Альвариум".

Природный мир, Ост-Каракское море, палуба галеона "Шатар'Кхем".

— Шекасхари аррахи таштер тушшет? Шексихарра ахор'кхашрасс секистхуриш шессах ахари шакас! Ашаксахури шепшет тахаш шет ашари шат? Шетасс схаши шипор реши так. Караши ашат такши?

— Шекасхури шедзат таши. Ташшат аташи шат ишшат ушори сах. Сашехаш таш, шепшет таш. Карашши ашат сашшекасхари шепшет тари усшурри шат! Ахор'секасхури шедсет ашасс тушан шах. Такахари?

— Эпшас… Аштар! Тши усиши хар таш.

— Эбессах, ты, случаем, не понимаешь, о чем они там треплются? Я как-то уловить суть не могу, — Рассеянным шепотом осведомилась Тартра, и тут же замолчала, будто поняла, что сморозила глупость. А вот шептать было бестолку: на этом корабле говори хоть тихо, хоть в полный голос, — все равно услышат. Так и вышло: мрачно-уродливого вида капитан страшенного галеона внезапно обернулся к ним, оборвав разговор на непонятном языке, и уперся в Тартру и Эбессаха взглядом «нагрудных» глаз. Спасибо хоть верхние были обращены куда-то мимо: от взгляда нагрудных боли не испытываешь, только совсем легкий ужас.