Урсула Ле Гуин - Всегда возвращаясь домой

Мне дышать не дает как прежде.

А та, с сережками, меня разве лучше?

Что тебе она даст, чего я не давала?

Поднесет ли вина? Иль подложит жаркого?

Или силы добавит в ослабевшие чресла?

Полола помидоры,

Побеги пахли терпко

Под жарким солнцем лета.

Давно все было это.

О, бабочка, два черные крыла!

Кружит, садится, вновь вспорхнет, вернется

К цветку тысячелистника.

И неуверенно на нем застынет.

Слово языка кеш «фини» переводится как «шуточное соревнование в оскорблениях, организованных ритмически». Те «дразнилки», что приведены ниже, — импровизации, услышанные мной во время Танца Вина в Чумо.

Уж конечно, ты явился с

Нижнего конца Долины!

И нетрудно догадаться: ведь слова ты произносишь,

Будто из норы ты рака, упершись ногами, тащишь!

Здесь, в Чумо, вечно кур полным-полно.

И эти куры умные настолько,

Что говорят совсем как сами люди:

«Кач-кач-качалка, ко-ко-корзинка!»

Да ведь и люди в Чумо умные, как куры!

На Нижнем-то конце такие умники живут,

Что хитрецами их не зря прозвали:

Вам сварят пиво из чего угодно,

Хоть и дерьмо собачье в чан свой соберут.

Чем крепче ум, тем крепче и напиток.

Вот в Чумо, например, в почете пиво,

Такое крепкое, что крепче не бывает,

Но вот мочой кошачьей от него воняет!

Сразу ясно: ты из Нижней Долины!

Ведь недаром с утра ты талдычишь

Все одно, словно сука

С кобелем перед «свадьбой».

Был тут в Чумо человек,

Очень умный человек:

Мысль ему явилась раз,

Да исчезла в тот же час.

Спета за работай Папоротником из Кастохи

Разбитые старые ступни

Да острые тощие колени

Торчат над этой корзиной

Пред старыми моими глазами.

А новую эту корзину

Плетут мои старые руки.

Ах, старые мои ноги,

Далекий путь прошли вы,

Чтобы корзинка эта

Здесь возле вас стояла.

Ну что же, торчите рядом

С моею новой корзиной

И пойте мне новую песню,

Мне, той самой старухе,

Что вам свою жизнь пропела.

Автор: Кулкунна из Чукулмаса

Коршун с криком кружит в небесах.

Клещ впился мне в голову за ухом.

Но если и я воспарю, как коршун,

Значит, придется и кровь сосать,

Клещу уподобляясь?

О вы, холмы моей родной Долины,

Уж больно жить средь вас непросто!

Написано на белой оштукатуренной стене В доме, принадлежащем Союзу Дуба в Телине

О, как же это делают они?

Певцы, сказители, танцоры, Творящие перед глазами чудо?

Они ныряют в пропасть меж мирами, Пусты их руки, но они вернутся И принесут нам множество вещей!

Уходят молча — и приносят песни; Уходят в паутину лабиринта, Но возвращаются — и знают Путь отлично.

Уходят в страхе, безобразные, хромые — E возвращаются прекрасными, как пума, Как краснокрылый ястреб, что парит высоко.

Так, значит, вот где черпают они свое дыханье:

В той страшной пропасти, что мир наш окружает!

Их руки, видно, стали ее Стержнем, Другие люди там дышать не могут.

Но выше всяческих похвал артисты!

О да, они обычные артисты, Они используют свое великое терпенье, И страсть свою, уменье, труд безмерный, И снова труд — и суд.

Стремясь уравновесить ум и назначенье, Свою настойчивость, свое упрямство, Свою печаль и радость в действиях на сцене, Они все ближе к пропасти подходят, Понимая: там миры соединятся.

Они подходят не спеша, кругами, Как коршуны, что сверху наблюдают, Как чуткие койоты — осторожно.

И, заглянув в ту пропасть, видят сердцевину мира; И суть вещей поняв, ее нам преподносят, Хоть жить в той пропасти им тоже невозможно.

О, выше всяческих похвал артисты!

Ну да, они артистами зовутся, И похвалы в награду им довольно За тяжкое соревнованье в мастерстве.

А может, мы ошиблись с вами?

А вдруг пупом Земли им кажется живот набитый?

А вдруг они бездельники и трапезу считают За работу?

А может, это лишь отбросы?

Лишь то, что коршун и койот вчера на завтрак Не доели?

Из города Тачас Тучас

Ах, музыканты из Тачас Тучас Делают флейты из речек, Делают из гор барабаны.

Звезды выходят послушать.

Люди в Домах Небесных Двери распахивают настежь, Окна на Радуге открывают, Чтобы слышать дивных музыкантов Из нашего города Тачас Тучас.