Ольга Макарова - iii. Камень третий. Дымчатый обсидиан

…Слепые, искалеченные… многие потеряли рассудок от невыносимых страданий… Лучшие лекари взялись за них, но все имеет предел… а уж взорвавшаяся магия оставляет свои отметины навсегда…

— Надин, милая моя Надин… — ласково приговаривала Астэр, перебирая шелковистые снежно-белые кудри ученицы. — Война — страшная вещь… Я старалась оградить тебя и других юных Слуг Цитадели от нее. Но теперь я понимаю, что вечно так длиться не может. Рано или поздно всем вам придется научиться быть сильными.

— Я постараюсь, мистра Астэр, — заверила наставницу Надин. И попросила: — Пожалуйста, позволь мне помочь чем-нибудь! Я не могу просто смотреть на все это и ничего не делать!.. — в голосе девочки звучала мольба.

— Хорошо, Надин, — согласилась дочь звезд и задумалась на мгновение. — Ты прекрасно знаешь город… не могла бы ты найти мне сейчас одного человека? Кангасска Дэлэмэра? Мне бы хотелось знать, где он…

— Мастер Кангасск? — светлая улыбка тронула губы Надин; бледные щечки порозовели.

Астэр не переставала удивляться Ученику миродержцев… Ох, редкая девушка хотя бы понарошку не влюбится в этого обаятельного парня!.. Он и не догадывается, что минуты не проходит, чтобы какая-нибудь красавица не вздохнула, вспомнив о нем, и украдкой не уронила слезинку… И вот опять: достаточно было произнести имя этого зеленоглазого тихони, чтобы расстроенная Надин улыбнулась!..

— …Да, — спокойно продолжала дочь звезд, — он вернется в Цитадель только к вечеру, и, как всегда, такой уставший, что из него слова не вытянешь… потому я хотела бы поговорить с ним сейчас. Он должен быть в одной из городских оружейных; не знаю, в какой точно, а проверять их все у меня нет времени. Узнай и позови меня, ладно?

— Я и так знаю, где мастер Кангасск! — с гордостью заявила Надин и вдруг смутилась: — Я приносила ему перекусить сегодня… В оружейную «Пламя Запада»… Он сегодня там…

Теперь все понятно… Астэр запретила юным Слугам Цитадели выходить в город, но шустрая девчушка решила, что не случится ничего страшного, если она отнесет что-нибудь вкусное своему любимому кулдаганскому мастеру… а потом она увидела, что творится в городе…

— Хорошо, — кивнула Астэр, сделав вид, что не заметила смущения ученицы, — это экономит нам драгоценное время. Пойдем к нему прямо сейчас…

Сколько профессиональных воинов может быть в мире, где еще никогда со дня прихода миродержцев не было настоящей войны? Немного.

А оружейников?..

…Вот именно.

В это сумасшедшее время каждый, кто хоть немного умел обращаться с оружием, холодным или огнестрельным, стал учителем, взяв на себя практически непосильную задачу: в кратчайшие сроки привить военные навыки новобранцам, большинство из которых никогда не держали в руках ничего опаснее кухонного ножа.

Тем же, кто знал толк в изготовлении оружия, пришлось еще тяжелее… Если в мирное время заказы оружейников не превышали десятков клинков в год — в основном, прекрасное, баснословно дорогое оружие, — то теперь от них требовали тысячи, и в кратчайшие сроки. Тысячи!

…В кузнях тоже появились свои новобранцы… И кто-то должен был заставлять всю эту орду несчастных делать то, что требуется. И учить их…

Так что на счету был каждый оружейник. Кангасск Дэлэмэр, за которым уже прочно закрепилось прозвище «кулдаганский мастер», не остался в стороне. Хотя мог бы. Как Ученик миродержцев.

Теперь он проводил свои дни то в одной оружейной, то в другой, везде стараясь помочь по мере сил. И если в первый день на него смотрели снисходительно, ибо Кан, безбородый и безусый как истинный потомок Дэл и Эмэра, на первый взгляд казался всего лишь мальчишкой, то сейчас он пользовался всеобщим уважением: то, что он предлагал, работало. И он сумел сделать то, что казалось невозможным… В «Анвиле», где он провел пять дней почти безвылазно, удалось организовать сорок новичков и худо-бедно, но поставить на поток производство полуторный мечей. В «Клещевине» — стрел. Теперь пришла очередь «Пламени Запада»…

«Пламя Запада» — тяжелая вывеска висела над входом в торговый зал оружейной. Чистый, уютный, прохладный, предназначенный для покупателей. Вход в него теперь был не просто закрыт, а заколочен досками. Потрепанный листок, прибитый к косяку, извещал всех прохожих о том, что оружия в продаже нет.

В кузню пришлось пробираться через задний двор, где сотнями тяжелых сапог за неделю была протоптана широкая тропа — по краям тропы непреступной стеной росла дикая, трехметровая крапива. Ржавую калитку, которая, видимо, плохо открывалась, кто-то просто-напросто снял с петель и прислонил к забору. В мирное время этим путем вообще не пользовались, предпочитая заходить в кузню через дверь в торговом зале. Сейчас зал превратили в склад, и главный вход в него закрыт надолго, если не навсегда…