Елена Кипарисова - Право последнего вздоха

никто не посмеет нас тронуть, - уверенно произнес Эдриан, но я уже не верила, что такое возможно. - Ты остановишься.

- Ты мне не указ, - взревел его отец, приближаясь ко мне, но замирая, услышав тихое рычание.

- Защищаешь ее? Ты знаешь закон, если ты здесь и участвуешь в Охоте, значит, обязан пролить кровь.

- Закон говорит, что я обязан участвовать в Охоте, но не сообщает, с какой именно стороны.

- Что?

- Мы на их стороне - я и Виллис.

Повисла тишина. Я старалась не шевелиться, чтобы не пробудить новую волну боли. Ребра так сильно давили на легкие, что, казалось, на них лежал тяжелый пресс. Мои вздохи превратились в тяжелые хрипы, словно в горле собралась кровь. Мне становилось все сложнее прислушиваться к их разговору. Я закрыла глаза, плавая в странной жидкой темноте. Голова кружилась, тело затягивало в глубокую пропасть.

- Не имеет значения, сын. Охота практически завершена, и два вампира вряд ли что исправят.

Правда, мне жаль, что ты так поступаешь, вновь придаешь свою семью.

- Это ты придаешь свою семью, думаешь, мама этого хочет?

- Она хочет безопасности, но не знает ее цены! Никто. Слышишь, никто из смертных не выйдет отсюда живым! Хочешь присоединиться к ним? Я так не думаю.

Послышался шорох шагов, и я с трудом разлепила веки, увидев только темную фигуру

Эдриана рядом с собой, он пытался меня защитить, пока его отец медленно, как хищная кошка, ходил по кругу, держась ближе к стенам пещеры. Их игра могла продолжаться вечно, но у меня не было столько времени. Что если я никогда не узнаю финала? Внутренний голос посмеялся надо мной - черт бы проклял эту глупую надежду.

- Ты болен, сын, - голос Ньюбелза казался хрипловатым, мужчина поднял взгляд, разглядывая что-то под сводами потолка, а потом, смотря на меня - но, поверь, это лечится, я смогу тебя вылечить. Бессмертие - дар, требующий большого мужества. Ты поймешь мой поступок, но не сейчас. Потом, это, возможно, займет много времени, но у тебя впереди века. Мы - бессмертны, и все, что может нас убить - слабость. Я избавлю тебя от нее.

Эдриан зарычал, но его отец наоборот отступил, даже не пытаясь нападать. Он оставался у каменной стены, но мне все сложнее было держать голову, чтобы не выпускать его из виду. Я

сдалась. Я закрыла глаза, не в силах противостоять слабости, расползающейся по телу.

- Я делаю все только для тебя.

- Ты - убийца!

- Мы все убийцы, Эдриан! Разве то, что я убил насколько престарелых бездельников, что-то изменило? Только стало легче дышать. Они сами мечтали о смерти! А ты не убивал? А твоя драгоценная Тео? Я строю новый мир, для нас, для Эвелин. Тебе понравится. Только нужно избавиться от слабого звена.

Я услышала резкий удар, затем треск, на лицо посыпался мелкий песок, а затем, грудь пронзила невыносимая острая боль. Крик родился сам собой, ничуть не облегчая агонии. Из моей груди торчал каменный штырь - сталактит, упавший с потолка пещеры из-за сильного удара. Он глубоко вошел в тело, так, что на поверхности осталось всего сантиметров пять. Я

инстинктивно коснулась края раны пальцами, не веря, но замечая, как они окрашиваются в алый, такой яркий, что слепил глаза.

В ушах звенел рев Эдриана, но мне не удавалось найти его взглядом. Пещера стала темнее,

теряя прежние очертания. Рев сменился звуками борьбы, яростными ударами и короткими вскриками. Я не знала что происходит, теряя к этому интерес. Вздохи стали короче, словно легкие сжались, отказываясь от кислорода. Тело стало легким, как пушинка, а боль медленно утекала в темноту, оставляя лишь слабость и холод.

- Тео... - его голос исказился, став тихим и звенящим. - Тео...

Мне казалось, что я смогла открыть глаза, но они ничего не видели. Только темноту.

- Тео, просто дыши. Да, я хотела так сделать, но забыла, зачем нужен воздух. Больше никаких вдохов, больше никакой борьбы. Только тишина и покой. Только легкость. Я знала, что там будет лучше...

Я - зло, я - яд, отравляющий этот мир. Я больше не приношу в него добра. Я затерялся в

темноте, не видя ничего, кроме одинокой луны, но она хотя бы окружена звездами, мне же

суждено скитаться одному.

Я - пиявка, высасывающая жизнь, потому что во мне ее нет. Мне холодно, даже солнце

ненавидит меня, его лучи не согревают, а отбирают последние силы. Это справедливо. Такие

как я не должны существовать.

Мой мир состоит только из черно-белых красок, которые иногда озаряет пурпурно-красный.