Гленда Ларк - Та, которая видит

Датрик дал мне такое обещание, я даже получила подтверждение его в письменном виде. Однако я прекрасно знала: стоит мне провалить дело, и Датрик перестанет считать меня полезной, а неудача послужит предлогом отказать мне в прошении о гражданстве.

— Где Дева Замка? — повторил Датрик. Я сглотнула и ответила ровным голосом:

— Не знаю. Пока.

Датрик поднял бровь еще выше обычного. Меня, тридцатилетнюю, он все еще мог заставить чувствовать себя девчонкой.

— Дело стало срочным.

— Почему? Или властителю Брета сделалось невтерпеж получить свою новобрачную?

Моя осведомленность явно удивила Датрика. Более того — Великая Бездна! — она его смутила. Датрик смутился от того, что мне оказалось известно: правящие семьи Цирказе и Брета собрались нарушить закон, запрещающий браки между жителями разных островов. Вот уж не думала, что он способен проявить подобную чувствительность! Впрочем, возможно, дело было вовсе не в чувствительности, а в неудовольствии: я ведь узнала, что хранители потворствуют тому, чему им полагалось препятствовать. По правде сказать, я не могла не почувствовать горечи: власть имущим позволялось выбирать себе в супруги чужаков, и уж их-то дети не лишались гражданства, не вышвыривались на улицу как полукровки…

Да только ничего нового в этом не было. Всегда существовал один закон для обладающих властью и другой для нас, простых смертных. Неожиданностью для меня явилось только участие в этом деле хранителей. На островах Хранителей не существовало монархии, и Совет всегда выставлял себя защитником равенства. Из всех Райских островов только хранители выбирали своих правителей и гордились этим обстоятельством больше, чем всеми прочими своими достижениями. Я показала Датрику, что мне известно: он и ему подобные придерживаются двойных стандартов, а Датрик был гордым человеком… Неудивительно, что он смутился.

— Откуда ты знаешь, что властитель Брета интересуется Девой Замка? — резко спросил Датрик.

Я пожала плечами:

— Я держу ушки на макушке и не отличаюсь тупостью, сир-силв. — То же самое можно было сказать и о сообразительных подонках в трущобах столицы Цирказе: от них-то я и узнала эту новость.

Датрик вернул себе равновесие.

— Иногда возникает политическая необходимость, с которой приходится мириться, нравится она нам или нет, Блейз. Это как раз такой случай. Властитель Брета желает видеть свою невесту. Ты ее, как я понимаю, не нашла. Объясни почему.

— Я проследила путь беглянки до цирказеанского порта Лем, — сказала я, понимая, что об этом ему должен был доложить Пунт и вопрос задан Датриком исключительно ради того, чтобы уязвить меня. Советник терпеть не мог неудачников, а то, что я до сих пор не выяснила место пребывания Девы Замка, было, несомненно, неудачей. — Ее отвели на гортанский невольничий корабль всего за час или два до того, как я добралась до Лема. Четверо незнакомых друг с другом свидетелей сообщили мне, что видели, как на борт поднялась цирказеанка в ошейнике рабыни. Двое из них даже разглядели татуировку совершеннолетия у нее на запястьях. Они решили, что это, должно быть, кто-то из членов царствующего дома, не угодивших суверену и за это проданных в рабство. В прошлом суверен Цирказе не брезговал подобными мерами, по крайней мере, в отношении своих родичей-мужчин.

— И эти люди не узнали свою собственную Деву Замка, наследницу престола?

Я с трудом сдержала улыбку превосходства. Нечасто случалось, чтобы мне было известно что-то, неизвестное Датрику.

— Женщины из царствующей на Цирказе семьи с пятилетнего возраста никогда не появляются на публике с открытым лицом. Они и вообще редко появляются на публике. Лиссал, Деве Замка, разрешалось покидать дворец один раз в году — под покрывалом, конечно, — чтобы присутствовать на морском празднестве. Нет ни единого жителя Цирказе, кроме дворцовых прислужниц и членов царствующей семьи, который знал бы ее в лицо. — Я едко усмехнулась. — Откуда тебе, например, известно, что властитель Брета не сохнет по невесте, похожей на каракатицу, собравшуюся метать икру? (На самом деле дворцовые прислужницы говорили о Лиссал, что «она хороша как картинка», хотя одна придворная дама явно из ревности назвала ее бесцветной и тощей, как рыба-сарган. Собственный батюшка Девы Замка злобно бросил мне: «Она достаточно хороша для самого дорогого борделя, и туда-то я испытываю искушение отправить непослушную дрянь, когда ты ее найдешь!» После чего мне стало очень любопытно повстречаться с девицей.)